— Не более мили. Меня даже удивило, что сэр Колин остановился так близко.
— Тогда я поеду одна и все привезу сюда.
— Нет, нам нельзя оставаться здесь… Наверное, сэр Колин убил несчастную, которая жила в этом домике?
— Нет, это сделали жители деревни. Этот дом принадлежал той самой ведьме.
— Ее звали Энни Ситон. Значит, теперь он принадлежит ее ребенку.
— Да, и мы останемся здесь, пока ты не поправишься. — Элспет помогла ему приподняться, чтобы он мог выпить приготовленное лекарство. — Сэр Колин Макрей часто бывал здесь, потому что отсюда ему было удобней совершать свои преступления. Оказывается, Энни была его кузиной.
— Видно, что они одной крови. Она была нехорошей женщиной, хотя и не заслужила такой ужасной смерти.
— Не уверена, что ты так уж прав в последнем. Сэр Колин говорил, что за этим домом похоронены младенцы. Возможно, нашего малыша ждала та же участь. Его мать несколько раз прерывала беременность, а когда оказывалось поздно делать это, она убивала новорожденных. Сэр Колин предполагал также, что здесь покоятся еще двое убитых ею мужчин. Так что можно считать, что ребенку, которого мы нашли, просто повезло остаться в живых, Выпей это.
— Что это за гадость?
— Это облегчит твою боль.
Кормак выпил и поморщился от горечи.
— Похоже, Энни сохранила этого ребенка, чтобы потом заставить мучиться его отца. Она не крестила мальчика, сказав священнику, что дети часто умирают. Ей хотелось, чтобы отец ребенка думал, что его сын умер без имени и без отпущения грехов.
Элспет, паяемая Кормаку устроиться поудобнее на постели, вздрогнула от этих слов.
— Нет, она просто ужасная женщина!
— Ты расскажешь об этом местным жителям?
— Мне не хочется давать им повод думать, что теперь я одобряю содеянное ими. Однако если за этим домом похоронены убитые ею мужчины, у них, возможно, есть близкие и они должны знать, что с ними случилось.
Кормак почувствовал, что его неудержимо клонит ко сну.
— Это питье, по-моему, не только болеутоляющее.
— Оно позволит тебе немного поспать, — объяснила Элспет улыбнувшись, когда он почти сразу погрузился в сон, и быстро оделась.
Элспет решила прежде всего избавиться от мертвых тел и, воспользовавшись одеялом, которым был укрыт сэр Колин, оттащила его, а затем и двух охранников в лес. Несмотря на все, что они замышляли претив нее, она сожалела, что у нее нет сил похоронить их. Если ее рассказ о захороненных здесь телах заинтересует кого-нибудь из жителей деревни и они зададутся целью опознать трупы, она попросит похоронить и этих людей.
Отправившись на поиски лошади Кормака, Элспет обнаружила тела еще двух наемников и глубоко вздохнула, стараясь убедить себя, что это была необходимая самозащита — сражение ради спасения жизни и чести. Эти люди были наемниками, их интересовали только деньги. Ни один порядочный человек не стал бы участвовать в том, что задумал сэр Колин. Элспет была рада, что он привлек для осуществления своих целей этих подонков, а не своих родственников.
Ей потребовалось призвать все свое мужество, чтобы отправиться верхом в деревню, когда уже стемнело и казалось, что за каждым кустом таится опасность. Войдя в гостиницу, Элспет едва сдержала улыбку, увидев, с каким изумлением хозяин и его жена уставились на нее. Она понимала, что выглядит ужасно в разорванном платье и с синяками на лице, однако спокойно расплатилась по счету и пошла наверх, чтобы забрать вещи, ребенка и Мадди.
— О, миледи! — воскликнула Доркас, когда Элспет вошла в комнату. — Что с вами случилось и где ваш красавец муж?
— Боюсь, это будет слишком долгий и тяжелый рассказ, Доркас. Меня похитили, а сэр Кормак пришел мне на помощь. Он ранен, и я приехала забрать вещи, ребенка и кота. — Элспет улыбнулась, подойдя к кровати, где ее внимание привлекло громкое урчание Мадди. — Ты хороший кот, — сказала она, почесывая его за ухом. — Ты старался защитить ребенка, правда?
— Он очень старался, — подтвердила Доркас, показывая Элспет царапины на своей руке.
— Сожалею.
— Ничего. Он не причинил мне особого вреда, а ваш муж быстро успокоил его.
— Вы были очень добры, проявив заботу о ребенке.
— Он всего лишь младенец! Правда, черен, как сам дьявол, но все-таки обычный младенец. Люди поступили с ним неправильно.
— С ребенком — да. А что касается матери, думаю, ее давно пора было повесить, только не за связь с дьяволом, а совсем по другим причинам. Вы не могли бы позвать ко мне священника, Доркас? Я должна сообщить ему кое-что.
К тому времени когда Доркас вернулась с молодым священником, Элспет уже упаковала вещи и была готова к (отъезду. После того как она рассказала ему все, что ей стало известно об Энни Ситон и что произошло с ней и Корма-ком, священник едва не упал в обморок. Похоже, он не мог даже предположить, чтобы в этой маленькой деревне творились такие страшные злодеяния. Священник пообещал, что завтра с утра отправится к домику с несколькими мужчинами и с представителем местной власти, а затем совершил обряд крещения ребенка. Элспет назвала его Аланом, а крестными родителями — кузена Пейтона и кузину Сорчу. Она поблагодарила Доркас, расплатилась со священником и двинулась назад к домику, испытывая невероятную усталость.
— Где ты была? — спросил Кормак, когда она, едва держась на ногах, вошла в дом с Аланом и котом на руках.
Элспет заморгала, уставившись на Кормака, который уже ухитрился сесть и явно намеревался встать с постели.
— Ты спал не так уж долго, — сказала она, усаживая Мадди и протягивая Кормаку ребенка. — Дай мне разобраться с ветками и лошадьми, а потом уж начинай ругать меня.
Испытывая головокружение и слабость, Кормак боялся, что уронит ребенка. Он осторожно лег на спину и положил малыша себе на грудь. Когда Мадди тоже растянулся на постели и громко замурлыкал, Кормак улыбнулся. Несмотря на свои раны, он был доволен, что все собрались вместе и теперь можно спокойно отдохнуть.
Закончив распаковывать вещи, уложив спать Алана и осмотрев раны Кормака, Элспет сняла тонкую сорочку и прилегла рядом со своим спасителем. Все ее тело ныло от боли, однако она была рада, что у нее нет существенных повреждений, хотя на лице синяки, а на руках и ногах остались ужасные отметины от веревок. Она так устала, что ей было не до этих мелких травм. Взяв руку Кормака, Элспет рассказала ему, что делала в деревне.
— Значит, Алан. Что ж, хорошее имя, — одобрил он и, высвободив свою руку, обнял Элспет за плечи и привлек к себе. — Бедная девочка! — Кормак коснулся губами ее макушки. — И я тоже. У меня были такие чудесные планы на эту ночь!
Элспет тихо засмеялась, а потом зевнула.
— Я тоже на многое рассчитывала. Но, помимо боли во всем теле, я чувствую ужасную усталость.