Прошло некоторое время, прежде чем Кормак пришел в себя. Однако Элспет, поглаживая его своими мягкими руками и ногами, вновь пробудила в нем страсть, и его мужское естество опять напряглось. Он нежно поцеловал Элспет и, приподнявшись на локтях, ослабил интимное соприкосновение, чтобы не поддаваться искушению.
Затем он посмотрел в ее зеленые глаза, которые все еще были темными от страсти. Вид у Элспет был такой, будто он для нее важнее всего на свете. Сэр Балфур оказался прав: от такого взгляда у мужчины действительно захватывало дух. Кормак больше всего боялся, что уже никогда не увидит этого выражения ее глаз.
Он вспомнил совет Балфура и, понимая, что такое блаженное состояние Элспет не может длиться долго, решил начать свои объяснения прямо сейчас. В данный момент гораздо легче избежать ее гнева, если, конечно, бурные эмоции не спутают все его планы.
— Ангел мой, ты просто мечта для мужчины, — сказал он, касаясь легким поцелуем ее губ. — Я понял это еще тогда, когда ты была со мной, но особенно остро почувствовал в тот момент, когда за тобой закрылась дверь.
Элспет ощутила, как расслабленность покидает ее, однако не попыталась высвободиться из объятий Кормака. Если он начинает откровенный разговор, то она хотела, чтобы он был ближе к ней. Если же нет, то пусть еще хоть немного продлится наслаждение, доставляемое его близостью, прежде чем боль и гнев снова разлучат их.
— И все-таки ты не остановил меня, — тихо сказала она. — И не приехал за мной сразу.
— Боюсь, мне трудно будет объяснить мое тогдашнее состояние. Несмотря на нашу долгую ночь любви, что, несомненно, отнимает у мужчины много сил, утром я решил встать и походить по комнате, надеясь восстановиться, однако безуспешно. Я едва волочил ноги и был слаб, как младенец.
О, — тихо произнесла Элспет. «Значит, его общение с Изабель ограничилось одним только поцелуем, хотя эта женщина хотела представить дело иначе и нарочно поправляла свой наряд, намекая на предшествующие бурные ласки», — подумала она. — А я решила, что ты колебался по другим причинам.
— В какой-то степени и из-за клятвы, но если бы можно было вернуть тот день, я ни за что не отпустил бы тебя. Я очень хотел тогда, чтобы ты осталась.
— Для этого? — прошептала Элспет, указывая коротким движением руки на их сплетенные тела. — Ты хотел, чтобы я осталась для этого?
— А ты поверила бы, если бы я сказал «нет»? Что может быть прекраснее того, что было между нами? Я никогда не знал прежде ничего подобного. — Кормак улыбнулся и поцеловал ее пухлые губы, догадываясь, о чем она думает. — Да, я никогда раньше не испытывал подобного чувства к женщине, и это глубоко ранило меня. «Как это может быть, задавал я себе вопрос, когда я…» — Он замолчал на полуслове, осознав, что собирается сказать и кому.
Элспет чуть улыбнулась при виде испуга на лице Кормака.
— Продолжай. Мы ведь теперь обвенчаны, и назад дороги нет. — Она провела тыльной стороной ладони по его щеке. — Мне может не понравиться то, что ты говоришь, но не обращай на это внимания. Меня два месяца мучили вопросы, на которые я не находила ответа, и я не хочу терзаться всю оставшуюся жизнь.
Кормак сделал глубокий вдох и продолжил:
— Как я мог остаться с тобой, дав клятву верности Изабель? Трудно описать мои чувства, когда после нашего общения я понял, что Изабель, впервые отдавшись мне, уже не была девственницей, как заявляла об этом. Это была первая открывшаяся мне ложь, но, как всегда, я решил не обращать на это внимания.
— Ты любил эту женщину в течение десяти лет, Кормак.
— Я был игрушкой в ее руках все это время; просто глупым щенком, не видящим ничего вокруг, кроме ее красоты. Глупцом, который не смел нарушить клятву, данную в юношеском возрасте, опасаясь потерять честь, и который не мог понять, что обожаемая им женщина недостойна этой чести.
В его словах чувствовалось искреннее раскаяние, однако Элспет задумалась, как глубоко это чувство проникло в его сознание и что явилось истинной причиной таких бурных эмоций. Было ли это вызвано досадой на свою глупость или это сердечная боль от предательства любимой женщины?
— Она обманывала очень многих мужчин, ослепленных ее красотой и своей похотью, — сказала она, серьезно глядя на него.
— Так же долго, как меня?
Элспет ничего не ответила, и Кормак поморщился, недовольный собой. Затем он повернулся на бок, лицом к ней, и провел рукой по своим волосам.
— Впрочем, у нее был постоянный любовник, сэр Кеннет, только не ясно, кто кого больше обманывал. У него по крайней мере хватило разума понять, что собой представляет Изабель, и он использовал ее в своих целях.
— Что и привело их обоих на виселицу.
— Это верно. Я хочу сказать, что с первых дней нашего общения ты заставила меня сомневаться, правильно ли я поступаю, бесплодно храня верность этой женщине в течение стольких лет, и действительно ли люблю ее. Все, что мы делали вместе с тобой — от простых разговоров до занятий любовью, — рождало еще большие сомнения, путаницу в мыслях и массу вопросов. Порой я по глупости обвинял тебя в том, что ты смутила мою душу. Затем я начал винить себя. Моя ошибка заключалась в том, что я никогда не считал виноватой Изабель. — Кормак тихо выругался и встал с постели. — Надо выпить еще вина. От этого разговора у меня пересохло в горле и начал заплетаться язык.
Элспет внимательно наблюдала за ним. Он подошел к столу, где она оставила графин с вином, и налил до краев оба бокала. Видимо, мужчина не знает, что такое скромность. Как Кормак не понимает, что женщина не может оставаться благоразумной для продолжения разговора, если он выступает перед ней в обнаженном виде? Когда он повернулся, чтобы снова подойти к постели, Элспет окинула взглядом его стройную мускулистую фигуру и, застонав, накрылась с головой покрывалом.
— Если ты хочешь продолжить разговор, сэр Кормак, или оденься, или ложись и накройся, — проворчала она.
Кормак усмехнулся и поставил ее бокал с вином на маленький столик у кровати, затем скользнул под покрывала, продолжая держать свой бокал.
— Мой вид так сильно возбуждает тебя, дорогая? В таком случае тебе надо научиться скрывать свои чувства.
— Скрывать? Посмотрим, как ты будешь скрывать свои чувства, если я начну расхаживать перед тобой голышом! — Она села в постели и взяла свой бокал.
— О, прошу тебя, ангел мой, сделай это, — предложил он дрожащим от смеха голосом. — Я очень хочу подвергнуться такому испытанию.
— Значит, мы не будем продолжать разговор? — спросила Элспет, глядя на него с некоторой досадой и делая при этом глоток вина.
— Нет, продолжим. Пока я ходил за вином, у меня возник один вопрос. Я понял, какие ошибки допустил, но я не знаю, что именно волнует тебя. Может быть, ты скажешь, что тебя интересует и задашь мне вопросы, которые мучили тебя в течение последних месяцев?
— Почему ты выбрал Изабель? — спросила Элспет напрямик, и голос ее прозвучал довольно резко при воспоминании о прежней боли. — После всего того, что было между нами, почему ты даже не колебался?