Двое других парней развили к этому моменту бурную деятельность. Кое-какие приготовления мне очень не понравились. Метрах в десяти от нас лежала здоровенная такая катушка с намотанным на ней кабелем. Катушку сдвинули в сторону, и под ней обнаружилась железная труба, шириной примерно с деревенский колодец. Даже с моего места было видно, что труба почти доверху заполнена водой, до соприкосновения с катушкой оставалось не более полуметра пустого пространства.
— Ну что, Багров, — весело спросил шатен, — надумал?
— В каком смысле? — удивился Сашка, заметно печалясь.
— В смысле наших денег.
— Какие деньги, мужики? — заволновался он. — Провалиться мне на этом месте, если за душой есть хоть копейка. Да и откуда ей взяться?
— Да ну? — обрадовался шатен. Расскажи нам про свою бедность. Может, ты на завод устроился гайки крутить за пару сотен?
— Нет, — помотал головой Сашка. — Я в вашем городе проездом. К тому же с пустыми карманами. В дороге поиздержался. Вот хоть убейте…
— И убьем, не печалься. А бедность нам твоя известна… Не ты ли ее папашу в прошлом году обул? Сведения из достоверных источников. Где деньги, придурок?
— Вон оно что! — обрадовался Сашка. — Нашел, что вспомнить. Сам говоришь: в прошлом году. Это триста шестьдесят пять дней. Да и много ли там было? Туда-сюда, девочки, картишки… Мамой кклянусь — ни гроша за душой. — Сашка повернулся ко мне, зыркнул глазами и прошипел:
— Твоя работа?
— С ума ты сошел, что ли? — вытаращила я глаза.
— Ладно, Багров, кончай базарить, — очень натурально вздохнул шатен. — Лезь в колодец.
Сашка поморщился и сделал попытку воспротивиться чужим намерениям, за что мгновенно получил по затылку и коленям, устроился на асфальте и застонал.
Шатен весьма невежливо ткнул его ногой в живот и поинтересовался:
— Может, тебе для начала руки-ноги переломать?
— Не надо, — заверил Сашка.
— Тогда лезь, — кивнул тот. И Сашка полез в колодец. Со скованными за спиной руками это практически цирковой номер. Сашка нахлебался воды, отплевывался, дышал с трудом, но, упираясь руками и ногами в стены трубы, смог держать голову на поверхности. Шатен взирал на это с любопытством. — Значит, так, Багров. Умника из себя строить завязывай. Деньги ее папаши — его проблемы, хотя мне бы они очень пригодились в качестве компенсации за моральный ущерб, причиненный тобой, потому как ты, видно, не в курсе, а дела такие: твой дружок Исмаилов, чтоб его черти слопали, очень мне задолжал и помер не ко времени. Улавливаешь? Верни деньги, гад, иначе загнешься в этой трубе.
— Спятили, — вытаращил глаза Сашка. — Ни о каких деньгах я знать не знаю. Приехал на похороны друга. Между прочим, хоронил на свои кровные…
Договорить ему не дали: шатен с дружком сдвинули катушку на прежнее место, напутствовав Сашку:
— Одумаешься, позови..
Мужики приготовились ждать, устроившись кто как смог. Шатен, к примеру, сел в машину, выставив ноги наружу и кивнул мне, мол, садись рядом, будь как дома, но я предпочла остаться на месте, замерев соляным столбом и, не отрываясь, глядела на катушку, под которой была труба, а в трубе Сашка. К этому времени он заскучал и, как видно, для поднятия духа запел “Раскинулось море широко”. Пел не очень правильно, но с чувством.
Парни рядом курили и усмехались. Переслушав весь Сашкин репертуар по морской тематике, они выждали еще немного и подошли к трубе.
— Багров, — позвал шатен, — как тебе там?
— Нормально, — отозвался Сашка и исполнил что-то лирическое, о любви. Хватило его на час. Парни за это время тоже заскучали, как видно, их музыкальные вкусы не соответствовали Сашкиным, и вновь отодвинули катушку.
Хоть Багров и храбрился, но выглядел скверно. Силы его были явно на исходе, он замерз, посинел и заметно дрожал.
— Ну что ты дурака валяешь? — укоризненно спросил шатен. — Ведь сдохнешь в этой трубе. Пошто тебе тогда и деньги?
— Если сдохну, ты тоже не увидишь денег, — свредничал Сашка.
— Пусть так, зато я буду на своих ножках бегать, а ты свои протянешь.
Катушку водрузили на место, и парни вновь закурили. Сашка не пел и вообще не подавал признаков жизни. Это меня очень беспокоило. Шатен подошел к трубе и начал приставать к Багрову:
— Эй, герой, советую тебе правильно рассчитать свои силы. Потому что прежде, чем я тебя вытащу из трубы, кому-то из моих ребят придется съездить за денежками. Вряд ли они обернутся за пять минут. Будет очень обидно, если ты ненароком сыграешь в ящик. Я успел тебя полюбить, уж больно голос приятный…
— Да пошел ты… — ответил Сашка и начал свистеть, хватило его минут на пять, и он вновь притих.
— Вот сукин сын, — покачал головой шатен, позвал своих парней, пошептался, после чего катушку сдвинули, а Сашку, как кота за шкирку, вытащили из трубы. Стоять на ногах он не мог, рухнул на асфальт, вытянул ноги и стонал, смешно сморщившись. Впрочем, смешно не было. Ни мне, ни Сашке. — Нудный ты тип, Багров, — опечалился шатен и кивнул мне. — Ну-ка, иди сюда, детка. — Я на всякий случай побледнела и сделала пару шагов назад. — Давай-давай! Видишь, выдохся твой приятель, придется тебе малость посидеть за него.
— В трубе? — пролепетала я. — Извините, но я не умею плавать.
— Выходит, не повезло тебе. Парень сгреб меня за шиворот, невероятно легко приподнял и швырнул в трубу. Я ухватилась руками за ее края, в ужасе забыв даже заорать погромче, шевелила ногами и таращила глаза. Сообразив, что катушку сейчас водрузят прямо на мою голову и руки, я беззвучно заревела, с твердым намерением моментально скончаться.
Сашка встал на четвереньки, посмотрел в мою сторону и сказал:
— Вытащи ее оттуда.
— Конечно. Как только ты мне скажешь, где деньги. Не скажешь — твое дело. Только потом не вали с больной головы на здоровую: загнется девчонка — твоя вина.
— Ее отец тебя на куски разрежет, — с отчаянием проронил Багров.
— Очень даже может быть. Потому я хочу получить свои денежки и поскорее смыться.
Белый свет сузился для меня до размеров щели, а Сашка заорал:
— Вытащи ее! Деньги в квартире Тимура!
— Врешь, гад. Мы там все перерыли.