– «Столичный». В самом центре города.
– Надо же. – Я взялась за ручку двери.
Но Гене, как видно, еще хотелось поболтать.
– А про убийцу-вампира слыхала?
– Нет. А кто это?
– Да вот объявился один малый. Убивает только четырнадцатилетних девочек и высасывает из них кровь. Кстати, тебе сколько лет, Эмка?
– Как раз четырнадцать скоро будет.
– Поздравляю. А он как раз в этом районе орудует. Так что имей в виду.
Я сказала, что буду иметь в виду, и вошла в школу. Кабинет химии находился на втором этаже. До конца урока оставалось три минуты.
Ох, сейчас химичка мне задаст.
Я поплевала через левое плечо и открыла дверь. В этот момент мне показалось, что я не в кабинет вхожу, а лечу в бездонную пропасть.
Весь 8 «Б» разом уставился на меня. Ну и химичка вместе со всеми.
– Здрасьте, Ирина Петровна, – затараторила я. – Извините за опоздание. Ключ в замке застрял, а дома никого нет…
Каждую секунду я ждала грозного окрика.
– Ничего, ничего, Эммочка, – с ласковой улыбкой сказала химичка. – Хорошо, что ты пришла. А то я уже начала волноваться, не случилось ли с тобой чего. Садись, пожалуйста.
Меня словно пыльным мешком огрели. Что все это значит?.. В полнейшем недоумении я села на свое место.
– А мы тут без тебя контрольную разбираем. – Химичка вытащила из стопки тетрадей, лежащих на столе, мою тетрадку.
Ага, вот когда она решила отыграться. Ну, Эмка, держись!
Химичка открыла тетрадь.
– Прекрасная работа. Единственная пятерка на весь класс.
Я подпрыгнула чуть ли не до потолка. Мысленно, разумеется. Как пятерка?! Ведь в тетради ничего нет. Пусто.
Химичка, глядя на меня все с той же ласковой улыбкой, продолжала:
– Молодец, Эмма. Ты делаешь успехи, девочка.
Я не верила своим ушам. Нет, тут что-то не так. Либо у меня чердак поехал, либо у нее. Одно из двух.
– Молодец, Эмма, – повторила она, подавая мне тетрадь. – Так держать.
И, повернувшись, пошла к доске. Я быстро заглянула в тетрадь. И теперь уже не поверила своим глазам. В самом низу совершенно чистой страницы (если, конечно, не считать слов «Контрольная работа») стояла большая красная пятерка.
И в эту минуту раздался звонок с урока.
Все сразу начали собираться, чтобы идти на второй урок в кабинет физики. Я тоже бросила в рюкзак тетрадку с пятеркой и потопала к выходу.
Когда я проходила мимо химички, она негромко сказала:
– Эмма…
У меня екнуло сердце.
– Что, Ирина Петровна?
– Останься. Мне надо с тобой поговорить.
Все вышли. Химичка заперла дверь на ключ. «Это еще зачем?» – подумала я.
– Чтобы нам никто не мешал, – сказала химичка, словно отвечая на мой мысленный вопрос.
За дверью, в коридоре, стояли шум и гам. А в кабинете стояла тишина. Мы молча смотрели друг на друга.
– Ты бы, Эмма, рюкзачок сняла, – наконец произнесла химичка. – Разговор будет долгим.
– А как же физика? – неуверенно пробормотала я.
– На физику можешь не ходить. Я с Надеждой Васильевной договорилась.
Я сняла рюкзак и положила на стул. Химичка закурила сигарету.
– Вы хотите поговорить о контрольной? – с опаской спросила я. – О пятерке, которую поставили?..
– Нет, Эмма. – Она выпустила струю дыма в потолок. – Может, это звучит и непедагогично, но я готова поставить тебе десять пятерок, лишь бы ты помогла мне разобраться в одном очень странном деле.
У меня с души прямо камень свалился. Ах вот оно что! И как это я сразу не догадалась.
Дело в том, что когда у какой-нибудь училки возникали проблемы, она тут же вспоминала о девочке-детективе Эмме Мухиной. До химички ко мне со своими заморочками уже обращались математичка, географичка, физичка, биологичка и даже учитель физкультуры Сидор Иваныч Амбалов, у которого из квартиры средь бела дня украли две гири по пятьдесят килограммов. Правда, потом выяснилось, что гири вовсе не украли: просто жена Сидора Иваныча выкинула их на помойку.
– Слушаю вас, Ирина Петровна, – вежливо сказала я.
Химичка нервно загасила сигарету и приступила к рассказу.
– Мы с мужем Виталиком живем вместе уже восемь лет. И до недавнего времени в нашей жизни ничего странного не случалось. Работа, дом, работа. Летом ездим на дачу. Зимой катаемся на лыжах. В общем, обычная жизнь. Но вот на прошлой неделе… – Химичка вытянула из пачки новую сигарету.
– Не волнуйтесь, Ирина Петровна, – погладила я ее по руке. – Рассказывайте дальше. Что же случилось на прошлой неделе?..
– Я опоздала в школу. Проспала свой урок. Просто не в состоянии была проснуться. Понимаешь, Эмма?
– Еще как понимаю. У меня так каждый день бывает.
– А у меня это началось с прошлой недели.
– Что – это? – решила уточнить я.
– Крепкий сон. Когда мне было три года, папа подкинул меня к потолку. А поймать не успел. С тех пор я страдаю хронической бессонницей. Всю жизнь плохо сплю. А с прошлой недели вдруг начала спать прямо как сурок.
– Выходит, ваш сон нормализовался.
Химичка загасила вторую сигарету. И тут же потянулась за третьей.
– Вначале и я так думала. Пока однажды не нашла в кармане мужа упаковку снотворного.
Она многозначительно посмотрела на меня.
– Ну и что? – пожала я плечами. – Может, вашего мужа Виталика тоже в детстве уронили…
– Никто его в детстве не ронял, – сумрачно ответила химичка. – И у него великолепный сон.
– Вы бы тогда спросили, зачем ему снотворное.
– Не так все просто, Эмма… – Химичка помолчала, собираясь с мыслями. – Каждый вечер перед сном мы пьем чай в большой комнате у телевизора. Я завариваю чай на кухне, а затем на сервировочном столике везу в комнату. А на прошлой неделе Виталик мне и говорит: «Давай я буду заваривать чай». Признаться, меня это немного удивило, но вместе с тем и порадовало: каждой женщине приятно, когда за ней ухаживают. И с того дня он стал заваривать сам…
В коридоре прозвенел звонок. Беготня и крики стихли. Химичка продолжала:
– Как только я в первый раз пригубила чай, который заварил муж, я сразу же почувствовала странный привкус. Сначала я ничего не сказала Виталику. Но с каждым днем привкус ощущался все сильнее. Тогда я все-таки решила поговорить с мужем. Он как ни в чем не бывало ответил, что добавляет в заварку немного мяты для аромата. Но это была не мята.