– Под насос их! – посоветовал торговец горячими пирожками.
– Вы поплатитесь за это, – задыхался мистер Пиквик.
– Шпионы! [12] – орала толпа.
– А ну, выходи! – кричал кэбмен, не переставая вертеть перед собой кулаками.
До этого момента толпа оставалась пассивным зрителем, но когда пронеслось, что пиквикисты – шпионы, и толпе начали с заметным оживлением обсуждать вопрос, не осуществить ли им в самом деле предложение разгоряченного пирожника, и трудно сказать, на каком насилии над личностью решили бы остановиться, если бы скандал не был прерван неожиданным вмешательством нового лица.
– Что за потеха? – спросил довольно высокий худощавый молодой человек в зеленом фраке, вынырнувший внезапно из каретного двора гостиницы.
– Шпионы! – снова заревела толпа.
– Мы не шпионы! – завопил мистер Пиквик таким голосом, что человек беспристрастный не мог бы усомниться в его искренности.
– Так, значит, не шпионы? Нет? – обратился молодой человек к мистеру Пиквику, уверенным движением локтей раздвигая физиономии собравшихся, чтобы проложить себе дорогу сквозь толпу.
Ученый муж торопливо изъяснил истинное положение вещей.
– Идемте! – проговорил зеленый фрак, силою увлекая за собой мистера Пиквика и не переставая болтать. Номер девятьсот двадцать четвертый, возьмите деньги, убирайтесь – почтенный джентльмен – хорошо его знаю – без глупостей – сюда, сэр, – а где ваши друзья? – сплошное недоразумение – не придавайте значения – с каждым может случиться – в самых благопристойных семействах – не падайте духом – не повезло – засадить его – заткнуть ему глотку – узнает, чем пахнет, – ну и канальи!
И, продолжая нанизывать подобного рода бессвязные фразы, извергаемые с чрезвычайной стремительностью, незнакомец прошел в зал для пассажиров, куда непосредственно за ним последовал мистер Пиквик со своими учениками.
– Лакей! – заорал незнакомец, неистово потрясая колокольчиком. Стаканы – грог [13] горячий, крепкий, сладкий, на всех – глаз подбит, сэр? – лакей! – сырой говядины джентльмену на глаз – сырая говядина – лучшее средство от синяков, сэр, – холодный фонарный столб – очень хорошо – но фонарный столб неудобно – чертовски глупо стоять полчаса на улице, приложив глаз к фонарному столбу, – ха-ха! – не так ли? – отлично!
И незнакомец, не переводя дыхания, одним глотком опорожнил полпинты грога и бросился в кресло с такой непринужденностью, как будто ничего необычайного не произошло.
Пока трое его спутников осыпали изъявлениями благодарности своего нового знакомого, у мистера Пиквика было достаточно времени рассмотреть его внешность и костюм.
Он был среднего роста, но благодаря худобе и длинным ногам казался значительно выше. В эпоху «ласточкиных хвостов» его зеленый фрак был щегольским одеянием, но, по-видимому, и в те времена облекал джентльмена куда более низкорослого, ибо сейчас грязные и выцветшие рукава едва доходили незнакомцу до запястья. Фрак был застегнут на все пуговицы до самого подбородка, грозя неминуемо лопнуть на спине; шею незнакомца прикрывал старомодный галстук, на воротничок рубашки не было и намека. Его короткие черные панталоны со штрипками были усеяны теми лоснящимися пятнами, которые свидетельствовали о продолжительной службе, и были туго натянуты на залатанные и перелатанные башмаки, дабы скрыть грязные белые чулки, которые тем не менее оставались на виду. Из-под его измятой шляпы с обеих сторон выбивались прядями длинные черные волосы, а между обшлагами фрака и перчатками виднелись голые руки. Худое лицо его казалось изможденным, но от всей его фигуры веяло полнейшей самоуверенностью и неописуемым нахальством.
Таков был субъект, на которого мистер Пиквик взирал сквозь очки (к счастью, он их нашел); и когда друзья мистера Пиквика исчерпали запас признательности, мистер Пиквик в самых изысканных выражениях поблагодарил его за только что оказанную помощь.
– Пустяки! – сразу прервал его незнакомец. – Не о чем говорить – ни слова больше – молодчина этот кэбмен – здорово работал пятерней – но будь я вашим приятелем в зеленой куртке – черт возьми – свернул бы ему шею – ей-богу – в одно мгновение – да и пирожнику вдобавок – зря не хвалюсь.
Этот набор слов прерван был появлением рочестерского кучера, объявившего, что Комодор [14] сейчас отойдет.
– Комодор? – воскликнул незнакомец, вскакивая с места. – Моя карета – место заказано – наружное – можете заплатить за грог – нужно менять пять фунтов – серебро фальшивое – брамеджемские пуговицы [15] – не таковский – не пройдет.
И он лукаво покачал головой.
Случилось так, что мистер Пиквик и его спутники решили сделать в Рочестере [16] первую остановку; сообщив новоявленному знакомому, что они едут в тот же город, они заняли наружные задние места, чтобы сидеть всем вместе.
– Наверху вместе с вами, – проговорил незнакомец, подсаживая мистера Пиквика на крышу со стремительностью, которая грозила нанести весьма существенный ущерб степенности этого джентльмена.
– Багаж, сэр? – спросил кучер.
– Чей? Мой? Со мною вот пакет в оберточной бумаге, и только – остальной багаж идет водой – ящики заколоченные – величиной с дом – тяжелые, чертовски тяжелые! – отвечал незнакомец, стараясь засунуть в карман пакет в оберточной бумаге, внушавший подозрение, что содержимым его были рубашка и носовой платок.
– Головы, головы! Берегите головы! – кричал болтливый незнакомец, когда они проезжали под низкой аркой, которая в те дни служила въездом в каретный двор гостиницы. – Ужасное место – страшная опасность – недавно – пятеро детей – мать – женщина высокая, ест сандвич – об арке забыла – кррак – дети оглядываются – мать без головы – в руке сандвич – нечем есть – глава семьи обезглавлена – ужасно, ужасно! – Рассматриваете Уайтхолл [17] , сэр? Прекрасное место – маленькое окно – там тоже кое-кому голову сняли – а, сэр? – он тоже зазевался – а, сэр? а?