Миссис Потт прочла статью, испустила громкий кряк и грохнулась на ковер у камина, визжа и колотя каблуками, так что нельзя было сомневаться в характере ее чувств по данному поводу.
– Моя милая, – сказал устрашенный Потт, – я ведь не говорил, что верю этому... Я... – но голос несчастного утонул в визге его супруги.
– Миссис Потт, сударыня, позвольте и мне... умоляю вас, успокойтесь! – сказал мистер Уинкль, но вопли и стук участились и стали еще громче.
– Дорогая моя, – сказал мистер Потт, – мне очень жаль. Если ты не думаешь о своем здоровье, подумай хотя бы обо мне, дорогая. Перед домом соберется толпа.
По чем настойчивей умолял мистер Потт, тем неистовей были вопли.
К счастью, однако, при особе миссис Потт состояла телохранительница, некая молодая леди, прямой обязанностью коей было заведование ее туалетом, но крайне полезная во многих случаях жизни и больше всего в этой специальной области, где ее госпоже требовались поддержка и содействие в любой ее склонности противоречить желаниям несчастного Потта. В надлежащий срок вопли достигли слуха молодой леди и привели ее в комнату с быстротой, которая существенно угрожала привести в беспорядок ее локончики, затейливо свисавшие из-под чепчика.
– О моя дорогая миссис! – восклицала телохранительница, стремительно опускаясь на колени рядом с распростертой на полу миссис Потт. – О моя дорогая миссис! Что случилось?
– Ваш хозяин... ваш жестокий хозяин... – бормотала страдалица.
Потт явно начал сдаваться.
– Какой позор! – укоризненно сказала телохранительница. – Я знаю, он сведет вас в могилу, сударыня. Бедный ангел!
Он сдавался все заметнее. Противник продолжал атаку.
– Ох, не оставляйте меня... не оставляйте меня, Гудуин! – лепетала миссис Потт, судорожно цепляясь за руку упомянутой Гудунн. – Вы – единственное существо, которое меня любит, Гудуин!
После этого трогательного обращения Гудуин разыграла маленькую семейную трагедию собственного сочинения и пролила обильные слезы.
– Никогда, сударыня... никогда, – сказала Гудуин. – О сэр, вам следует быть заботливее... внимательнее, вы не знаете, как вы обижаете миссис. Когда-нибудь вы об этом пожалеете, я знаю, что пожалеете, и всегда это знала.
Несчастный Потт робко поднял глаза, но ничего из сказал.
– Гудуин, – позвала миссис Потт слабым голосом.
– Сударыня? – отозвалась Гудуин.
– Если бы вы только знали, как я любила этого человека!
– Не расстраивайте себя воспоминаниями, сударыня! – сказала телохранительница.
У Потта был совершенно перепуганный вид. Пришла пора, когда оставалось только прикончить его.
– А теперь, – рыдала миссис Потт, – теперь, после всего, что было, с тобой так обращаются, так позорят и оскорбляют в присутствии третьего лица, и это лицо – посторонний человек. Но я этого не потерплю! Гудуин, – продолжала миссис Потт, приподнимаясь в объятиях своей союзницы, – мой брат, лейтенант, заступится за меня. Я разведусь с ним, Гудуин!
– Он этого заслуживает, сударыня, – сказала Гудуин.
Какие бы мысли ни пробудила в уме мистера Потта угроза о разводе, он их скрыл и удовлетворился тем, что сказал с великим смирением:
– Моя дорогая, ты меня выслушаешь?
Единственным ответом был новый взрыв рыданий, и миссис Потт с возрастающей истеричностью начала требовать, чтобы ей сообщили, зачем она родилась на свет божий, и чтобы ей дали целый ряд сведений того же рода.
– Дорогая моя, – увещевал мистер Потт, – не поддавайся этим горьким чувствам. Я ни на минуту не поверил, что для этой заметки есть какие-либо основания, дорогая... Это невозможно! Я только рассердился, моя милая... Можно сказать, был в бешенстве... оттого, что шайка «Независимого» осмелилась это напечатать, вот и все!
Мистер Потт бросил умоляющий взгляд на безвинного виновника несчастья, словно просил его не упоминать о змее.
– А какие шаги, сэр, намереваетесь вы предпринять, чтобы получить удовлетворение? – осведомился мистер Уинкль, обретая смелость по мере того, как он видел, что Потт ее теряет.
– О Гудуин! – пролепетала миссис Потт. – Он собирается отхлестать редактора «Независимого»... собирается, Гудуин?
– Тише, тише, сударыня, прошу вас, успокойтесь. – ответила телохранительница. – Конечно, отхлещет, раз вы этого хотите, сударыня.
– Обязательно! – сказал Потт, уловив в поведении супруги симптомы нового обморока. – Конечно, я его отхлещу!
– Когда, Гудуин? – осведомилась миссис Потт, еще не решив, как ей быть с обмороком.
– Разумеется, немедленно, – сказал мистер Потт. – Сегодня!
– О Гудуин, – продолжала миссис Потт, – это единственный способ ответить на клевету и восстановить мою честь в глазах общества.
– Ну, конечно, сударыня, – отвечала Гудуин. – Ни один мужчина, если только он мужчина, сударыня, не может отказаться.
Так как истерика все еще носилась в воздухе, мистер Потт подтвердил, что не откажется, но миссис Потт была так потрясена при одной мысли о павшем на нее подозрении, что еще с полдюжины раз собиралась устроить припадок и, вне всякого сомнения, лишилась бы чувств, если бы не беспрерывная поддержка со стороны неутомимой Гудуин и не повторные мольбы о прощении побежденного Потта. Когда, наконец, несчастный был запуган вконец и унижен до подобающего ему уровня, миссис Потт пришла в себя, и они приступили к завтраку.
– Вы, конечно, не допустите, мистер Уинкль, чтобы эта презренная газетная клевета сократила время вашего пребывания у нас? – спросила миссис Потт, улыбаясь сквозь слезы.
– Надеюсь, что нет, – сказал мистер Потт, одержимый при этих словах горячим желанием, чтобы его гость подавился гренком, который тот подносил в этот момент ко рту, и тем самым основательно сократил свое пребывание у них.
– Надеюсь, что нет.
– Вы очень добры, – ответил мистер Уинкль, – но от мистера Пиквика получено письмо – об этом я узнал из записки мистера Тапмена, которая была доставлена мни сегодня утром, когда я еще спал, – в нем мистер Пиквик просит нас встретиться с ним сегодня в Бери. Мы отправляемся с каретой в полдень.
– Но вы вернетесь? – спросила миссис Потт.
– О, конечно! – ответил мистер Уинкль.
– Вы уверены? – сказала миссис Потт, украдкой посылая нежный взгляд гостю.
– Совершенно, – отозвался мистер Уинкль.
Завтрак прошел в молчании, ибо каждый был погружен в мысли о личных неприятностях. Миссис Потт сожалела о потере своего кавалера; мистер Потт о своем опрометчивом обещании отхлестать «Независимого»; мистер Уинкль – о том, что невольно поставил себя в такое щекотливое положение. Наступил полдень, и после многочисленных «до свиданья» и обещаний вернуться он вырвался от гостеприимных супругов.