С помощью сестер Саксан быстро перевела разговор на семейные новости. Беседа затянулась, и она не могла остаться наедине с Ботолфом до самого вечера. Даже перед ужином ей пришлось подождать, пока Ботолф одевался с помощью Фаролда в гардеробной, которую оборудовал месяц назад. Как только они остались одни, Саксан поцеловала мужа.
– Мм… Это еще за что? – спросил Ботолф, прижимая жену к себе.
– Спасибо, что ты написал моим сестрам.
– А, я думаю, что напрасно их побеспокоил. Тина тоже приедет?
– Нет, – ответила Саксан по пути в большой зал. – Тина и Тьюсдей живут почти рядом, и сейчас неподходящее время, чтобы оба замка оставались без хозяев.
– Каким же образом они решили, кому ехать?
– Они бросили жребий.
– Ваша семья любит азартные игры.
– Очень любит, – согласилась Саксан. – Вот почему мы научились делать низкие ставки.
Проходя мимо спальни матери, Ботолф вздохнул при виде запертой двери.
– Неужели ничто не заставит ее прервать свое заточение?
– Имей терпение, Ботолф. Быть может, она скоро выйдет. – Саксан знала, что ее дядя все еще находится в комнате леди Мери. «Интересно, что он там делает?» – подумала она.
Сидя за столом, Саксан улыбалась, хотя и ожидала, что вскоре сделается центром всеобщего внимания, и побаивалась этого момента. Трапеза была обильной и праздничной в ознаменование предстоящего оглашения радостного известия. Любопытство собравшихся возрастало. Только один раз внимание гостей было отвлечено от Саксан, когда леди Мери, изящная и слегка порозовевшая, вошла в зал, опираясь на руку сэра Эдрика Хелдона.
– Ты знала, что он заходил к ней? – прошипел Ботолф на ухо Саксан, пока леди Мери шла к столу.
– Ну, он мне не говорил, но Тильда и я случайно видели, как он беседовал с Элизабет.
– И Элизабет впустила его? – Ботолф улыбнулся матери, садившейся рядом с сэром Эдриком.
– Дядя может быть очень убедительным.
– Это видно.
– Ты сердишься?
– Странно, как ему это удалось, когда все остальные потерпели неудачу.
Ответить Саксан было нечего. Во время ужина никто и не заикался о длительном добровольном заточении леди Мери. Однако все мысли о свекрови покинули Саксан, по мере того как наступало время открыть главный секрет.
– Дорогая, почему ты так испугана? – спросил Ботолф тихо, беря Саксан за руку. – Новость, которую я собираюсь объявить, всем понравится.
– Да, но все будут смотреть на меня, – пробормотала та.
– С гордостью и надеждой. В тебе заключено будущее моего рода, и это так же важно для моих родственников, как и для меня самого.
– Надеюсь, я не разочарую ни их, ни тебя, Ботолф.
Тревога снова охватила Ботолфа, и он нахмурился. – Элизабет сказала, что наиболее опасное время миновало.
– Да, и новая жизнь во мне все больше дает о себе знать. Движения его становятся все более сильными. Боюсь, – она робко улыбнулась, – что это может оказаться девочка.
– Я хочу лишь здорового ребенка.
– А что, если у меня будут одни девочки? При виде озабоченности на ее лице Ботолф едва не рассмеялся и ответил честно:
– Не скажу, что не буду разочарован, но не стану обвинять тебя, Саксан. Все в руках Божьих. Однако я не думаю, что это случится, А ты?
– Я тоже, но здравый смысл не всегда побеждает сомнения.
– Это верно, – пробормотал он, думая вовсе не о поле ребенка, а об опасностях, подстерегавших Саксан при вынашивании и родах. – Приготовься, – предупредил Ботолф, затем встал и постучал по пивной кружке, призывая к молчанию. – У меня есть объявление, которое, как я надеюсь, обрадует многих так же, как оно обрадовало меня.
Он протянул руку, Саксан взяла ее и поднялась.
– В начале весны моя жена подарит мне нового Лавингтона.
Саксан покраснела: все взгляды обратились к ней, и присутствующие принялись рассматривать ее еще стройную фигуру. Воздух огласился приветственными криками, и она видела, что собравшиеся искренне радуются этой новости. Заметив, что леди Мери и некоторые другие женщины вытворяют С Асания рода Лавингтонов владеет ими намного больше, чем она думала.
– Тост! – закричал Весли, вскакивая на ноги. – За здоровье сына и наследника!
– Да, Весли, тост. – Ботолф подмигнул Сак-сан. – За здорового ребенка!
В последующие часы было провозглашено огромное количество тостов, и Саксан была уверена, что многие гости проведут ночь на полу в большом зале. Она начала кого-то искать глазами, но не сразу поняла, кого именно. Только тогда, когда ее внимание привлек один из гостей, Саксан осенило: она искала доносчика.
Инстинкт подсказал ей, что Оделла не могла быть единственной осведомительницей Сэсила; наверняка он имел кого-то в свите Ботолфа. И сейчас ей показалось, что она нашла его.
– Ботолф, – позвала Саксан. Разомлевший от вина и веселья Ботолф обнял ее и усадил к себе на колени.
– Что тебе, ласточка?
– Это очень недостойный поступок с твоей стороны.
– Конечно. Не напоминай мне об этом утром.
– Обещаю. Послушай, ты помнишь разговор о возможности присутствия агента Сэсила в нашем окружении?
Ботолф мгновенно протрезвел и насторожился.
– Да, хорошо помню. Мы установили наблюдение, но никто не был уличен.
– Ну… я не уверена, но, возможно, я нашла его.
– Что заставляет тебя так думать?
– Боюсь, что немногое. Я поймала себя на том, что изучаю всех находящихся в зале, и сама себе удивилась, но потом поняла, что каким-то образом отметила подозрительное поведение одного человека. Новость о ребенке очень заинтересует Сэсила, не так ли?
– Безусловно. Он сказал об этом, когда напал на тебя.
– Ну да. Его шпион постарался бы передать ему такую важную новость. И когда, ты думаешь, для этого самое подходящее время?
– Когда все осоловеют от выпитого.
– Именно так я и думаю. Этот человек, сидящий у стены – с рыжими волосами и в синем камзоле, – он пьет мало, но притворяется, что хлещет вино без остановки. Следит за всеми, но делает вид, что пьян и едва не засыпает.
– Это Джеймс, Джеймс Пипп. Да, он был очень близок к Сэсилу. – Ботолф исподтишка посмотрел на этого человека и заметил то же, что и Саксан. – Он, может быть, и не предатель, но ведет себя странно и пристально следит за всеми. А, вот идет Весли. Хоть бы он был трезв.
Сэр Весли не был пьян, хотя Саксан догадывалась, каких усилий стоило ему сохранять это состояние. Он окончательно протрезвел, услышав о Джеймсе, и Саксан вскоре убедилась, что Весли мог вести игру, которую затеял Джеймс, намного лучше его самого. Когда Пипп наконец удалился, Весли тенью пошел за ним.