Алтея Вон-Чаннинг подняла глаза от книги, которую пыталась читать, посмотрела на яркое пламя, горевшее в огромном камине, и тут же затаила дыхание. В пляшущих языках пламени и вьющихся струйках дыма снова появились очертания этого человека. Она попыталась отвести взгляд и снова вернуться к чтению, по видение притягивало ее — ее желания не имели значения, другого выбора не было.
Он почти член семьи, она выросла вместе с ним, и кого нельзя сбрасывать со счетов. Мужчины заглядывались на нее с тех пор, как ей исполнилось лет пять. Он тогда был всего лишь маленьким мальчиком. На протяжении последующих пятнадцати лет она время от времени заглядывала в его жизнь. Алтея и понятия не имела, кто он такой, но испытывала к нему какое-то собственническое чувство. Она видела его долговязым, немного неуклюжим юнцом, а потом — взрослым мужчиной. Она видела его в своих снах и мечтах. Нежелательный свидетель, она заставала его испытывающим боль, видела, как он плачет, знала о его печалях и радостях. Она думала о нем даже в свою первую брачную ночь, и это странным образом утешало, поскольку присутствие бывшего мужа Алтею радовало мало. Временами странная связь становилась острой до боли, а временами это был лишь чувственный шепот. Алтее не хотелось вмешиваться в его личную жизнь, но, что бы она ни делала, ей не удавалось изгнать его из своей жизни.
Временами видение становилось таким отчетливым, что казалось, будто он находится в ее комнате. Алтея отложила книгу и, испытывая чувство неловкости, опустилась на колени. Внезапно она поняла: это не просто мимолетное вторжение в чужую жизнь, это предостережение. Возможно, сосредоточенно раздумывала она, к этому все и идет. Алтея не сомневалась: она видит события не из далекого или недавнего прошлого, а из будущего.
Мужчина стоит на ступенях очень красивого дома, приводя в порядок свою одежду. Алтея почувствовала запах роз и недовольно поморщилась. Повеса, очевидно, только что покинул объятия какой-то женщины. Если Алтея не ошибается, то на его лице играет самодовольная улыбка, которая, как утверждала служанка Кейт, появляется у мужчин после удовлетворения чувственного голода. Алтея подозревала, что ее призрак часто удовлетворял свой мужской голод.
Вот подъезжает большой черный экипаж. Она чуть не сунула руку в огонь, настолько сильным было желание удержать видение, не дать ему сесть в этот экипаж. Но тут ее видение превратилось во множество мимолетных пугающих образов, от которых у нее закружилась голова. Алтея закричала, ощутив боль этого человека — ужасную, непрерывную боль. Им нужны его секреты, но он не хочет выдавать их. Из горла вырвался вопль, и Алтея скорчилась, хватаясь за горло, которое пронзила острая, терзающая боль. Человек-видение умер от этой боли. Не важно, что Алтея не увидела его смерти, что в камине опять были только пламя и дым. Она страдала от этого, страдала от холода в его теле, чувствовала, как вытекает кровь. На один ужасный миг Алтею охватила глубокая бесконечная скорбь.
Слуги поспешили в комнату, потрясенная Алтея пришла в себя от шума их шагов. Она медленно двинулась к столу, на котором лежали альбомы и рисовальные принадлежности.
— Помоги мне сесть, Кейт, — велела она своей пышногрудой молодой служанке.
— О, миледи, похоже, на этот раз вас посетило особенно сильное видение, — сказала Кейт, усаживая свою, госпожу в кресло. — Вам нужна чашка горячего сладкого чаю, вот что вам нужно, да еще отдых. Альфред, принеси чай, — приказала она высокому тощему дворецкому, который и не подумал возражать и объяснять Кейт, кто среди слуг главный.
— Не сейчас. Я должна все это зарисовать, пока не забыла.
Алтея была все еще очень слаба, когда закончила рисовать все, что увидела, и записала все, что смогла вспомнить. Она пила чай, принесенный озабоченным Альфредом, и рассматривала свои наброски. Алтея испытывала страх перед предстоящим, но знала: выбора у нее нет.
— Через три дня мы отправляемся в Лондон, — заявила она и едва сдержала улыбку при виде потрясения па лицах слуг.
— Но почему? — спросила Кейт.
— Так нужно.
— Где мы остановимся? В городском доме живет ваш дядя.
— Дом достаточно велик, разместимся там, пока я не сделаю то, к чему призывает меня это видение.
— И к чему же оно призывает вас, миледи? — спросил Альфред.
— Остановить убийцу.
— Ты не можешь встретиться с Хартли Гревиллом. Он маркиз Редгрейв.
Алтея, нахмурившись, смотрела на своего дядю, который был старше ее всего лет на семь. Она слишком устала, чтобы долго разговаривать с ним, она прибыла в Лондон вчера, проведя три дня в дороге. Сегодня она встала слишком поздно и не успела позавтракать с дядей. Теперь, за обедом, Алтея кратко рассказала ему о своем видении. Дядя заинтересовался и горел желанием помочь племяннице, пока она не показала ему портрет человека, которого разыскивала. Красивое лицо дяди тотчас нахмурилось.
— Ну и что? — спросила Алтея, отрезая кусочек сочной ветчины и отправляя его в рот.
— Он распутник. Не будь он таким богатым, титулованным и знатным, сомневаюсь, что его принимали бы во многих домах. Если после каждой своей победы он делает зарубку на столбике кровати, то сейчас уже, наверное, сменил третью кровать.
— О Господи. Он женат?
— Ах, нет. Однако его считают самым завидным женихом. Все эти денежные мешки и голубая кровь. Да и дочери тоже так считают, он ведь молод и хорош собой.
— Значит, он не может быть таким уж плохим, правда? Ну, если матери видят в нем достойную партию для своих дочерей…
Яго Вон покачал головой, густые черные волосы упали ему на лоб.
— Он опытный повеса. Жестокий, хладнокровный, опасный, о нем ходит много темных слухов. Он просто еще не пересек ту тонкую черту, после которой его перестанут принимать в обществе. — Яго нахмурился: — Будь у меня дочь, я бы, конечно, задумался, стоит ли подталкивать ее к нему. И, разумеется, я не хочу знакомить его с тобой. Представить молодую хорошенькую вдову Гренвиллу? Люди сочтут меня сумасшедшим.
— Дядя, если ты не представишь меня ему, то я найду кого-нибудь другого, кто это сделает.
— Элли…
— Ты думаешь, он совершил что-то такое, за что заслуживает смерти?
— По крайней мере, многие мужья думают именно так, — проворчал Яго, снова принимаясь за еду, и нахмурился еще больше, обнаружив, что тарелка уже пуста.
Алтея улыбкой поблагодарила слугу, убравшего ее тарелку и поставившего между нею и Яго несколько ваз с фруктами. Яго жестом отправил слугу из комнаты, Алтея успокоилась, взяла несколько ягод ежевики и положила их на блюдце. Накладывая на ягоды взбитые сливки, Алтея раздумывала, как поступить. Она должна сделать все возможное, чтобы предупреждение не превратилось в сбывшееся предсказание, но и сердить дядю ей не хотелось.