Хартли не был так уверен в этом, как Олдус. Он так и чуял запах крови Клодетты. И что еще хуже, его везде сопровождало лицо юной Жермен, искаженное гневом и печалью. Клодетта несет ответственность за пропажу его племянников, за их жизни. Если они смогли пережить эти три года во Франции, то можно только вообразить себе, что им пришлось выстрадать. Эти мысли омрачали его жизнь и лишали сна.
— Не знаю, о чем ты думаешь, Харт, но лучше выкинь это из головы, — сказал Джиффорд. — Если Клодетта увидит твое выражение лица, она сбежит из страны.
Хартли глубоко вздохнул, пытаясь побороть гнев, бушующий в его жилах.
— Так лучше?
— Немного лучше. По крайней мере не кажется, что хочешь кого-то убить. А вот и Воны.
«Алтея», — прозвучало у него в голове, все чувства пробудились, и Хартли чуть не выругался. Она еще одна причина его бессонницы. Он просыпается среди ночи, во рту — вкус ее сладких поцелуев, тело напряжено от желания. Инстинкт предупреждал его: эта маленькая провидица может изменить его жизнь. А он к таким переменам не готов. По крайней мере так утверждает его упрямый ум. Остальная его часть была готова с радостью прыгнуть туда обеими ногами.
Он посмотрел на Вонов, которые медленно пробирались сквозь толпу. Алтея была одета в вечернее бордовое платье, оно подчеркивало мягкие изгибы ее тела и придавало теплый оттенок нежной коже цвета слоновой кости. Тело напряглось от желания, и Хартли пришлось подавить стон. Вырез ее платья был более глубокий, чем обычно. Он мог отчетливо разглядеть выпуклые груди. Его охватило странное желание подбежать и подтянуть вверх вырез ее платья или найти шаль и накинуть ей на плечи. Никогда еще ему не было так трудно владеть собой.
— Есть один верный способ убрать с дороги Клодетту, — сказал Олдус, когда Воны остановились поговорить с пожилой дамой и ее юной, покрасневшей от смущения дочерью.
Хартли заметил, как внимательно Олдус рассматривает Алтею, и сразу разгадал план своего друга.
— Нет.
— Клодетта не захочет соперничать с другой дамой. Она начнет охоту на новую дичь. Это объяснит всем, почему ты от нее отвернулся.
— Алтея и так уже глубоко замешана во всем этом. И откуда у тебя уверенность, будто Клодетта сдастся так просто? Мы знаем, что она хладнокровная убийца. И оскорбления для нее мало что значат. Может быть, она решит, что ей во что бы то ни стало нужно выманить у меня информацию. Если я впутаю в это дело Алтею, Клодетта просто уберет ее с дороги.
— А, этого я не учел. Значит, тебе придется просто поддерживать знакомство, и ничего больше.
— Именно. Будем надеяться, что Клодетта не слышала сплетен о Вонах или не поверила им, если и слышала.
— Да, это может создать неприятности. Может, стоит получше охранять их?
— Может быть. Нам просто нужно придумать причину для усиления охраны. Такую причину, чтобы они почувствовали необходимость в подобной охране.
— Или очень хорошую причину нанять крепких, хорошо вооруженных слуг.
Воны шагнули к нему, и Хартли почувствовал, как чья-то тонкая рука берет его под руку. Прикосновение маленькой холодной руки и сильный запах роз не оставляли сомнений, что к нему вернулась Клодетта. Она заявляет о своих правах на него. Он посмотрел на маленькую руку в перчатке, державшую его руку, рассеянно гадая, почему, несмотря на слои ткани, разделяющие их, от этой изящной ручки исходит обжигающий, ледяной холод. Холодное прикосновение смерти, подумал Хартли, и решил, что воображение у него гораздо сильнее, чем он всегда считал.
Только когда Олдус заговорил, вежливо осведомившись, все ли присутствующие знакомы, Хартли понял, насколько глубоко он погрузился в свои мысли. Слабое пожатие руки Клодетты означало, что и она заметила нарушение правил приличия с его стороны. Он отлично знал: она легко обижается, на каждом шагу подозревая насмешку или оскорбление. Ему нельзя терять голову, нужно попытаться как можно лучше исполнить свою миссию. Ему не хочется присоединяться к Робертсу и Петерсону в толпе разгневанных призраков, цепляющихся за Клодетту.
Клодетта начала флиртовать с Яго, и Хартли едва сдержал улыбку. Неужели она хочет вызвать у него ревность? Через некоторое время он почувствовал себя неловко. Клодетта не флиртовала, она выпытывала информацию. Она могла делать это ради своей сестры, пытаясь выяснить, почему Яго избегает Маргариты. Но Хартли сомневался, чтобы действия Клодетты были такими невинными. Он начал опасаться, что затащил Вонов в опасные воды. Учитывая дар Яго и то, что он видел вокруг нее, Вон держался хорошо, но Хартли хотелось предостеречь его. Когда маленький оркестр заиграл менуэт, он воспользовался шансом. Самым изысканным образом, надеясь смягчить задетое тщеславие, он отошел от Клодетты и повел Алтею танцевать.
Алтее нечасто доводилось танцевать, она сомневалась, хорошо ли у нее это получается, но не стала протестовать, когда Хартли повел ее в толпу танцующих.
Глядя на Клодетту, повисшую на его руке с видом собственницы, Алтее захотелось бежать из бального зала. Теперь она поняла, что не сможет выдержать, если он будет на ее глазах соблазнять Клодетту, по крайней мере не сможет скрыть, насколько ей больно от этого. Алтее не хотелось выставлять себя дурочкой.
— Вы должны предупредить Яго, чтобы он был очень осторожен с Клодеттой, — тихо сказал Хартли, ведя ее в танце с такой грацией, что она перестала переживать за свое неумение.
— Я думаю, мой дядя очень хорошо сознает, какая это гадюка, — отвечала Алтея, хмуро глядя ему в лицо. Как он может оставаться таким спокойным, гадала она, ведь ей известно, насколько он обеспокоен. — Если помните, он видит призраков вокруг нее.
— Помню, но насколько он искусен в игре в шпионов и предателей, во лжи?
— Думаю, не очень. Раньше ему в такие игры играть не доводилось. А почему вы спрашиваете?
— Она пытается вытянуть из него информацию.
— Я подумала, что она пытается выяснить, почему он бросил ее сестру.
— Да, она хочет, чтобы мы так думали. Я и сам сначала так подумал. Тщеславный дурак, я даже подумал, что она хочет заставить меня ревновать. Потом я прислушался повнимательнее. Клодетта выпытывает информацию. Так как вы с дядей стали нашими друзьями, она может подумать, что Яго знает намного больше, чем кажется. Кроме того, ей известно, кто мы такие, что мы работаем на правительство. Поэтому-то она и обратила свое внимание на меня.
Алтея напряглась, сдерживая желание побежать к дяде и оттащить его от Клодетты как можно дальше.
— Яго не тупой и не дурак. Не думаю, что вам стоит волноваться. Ей не удастся выудить из него информацию. Не забывайте, он видит гораздо яснее, чем кто бы то ни было, насколько она испачкана в крови невинных людей.
— Мой долг — предостеречь его.
— Договорились, при первой же возможности я ему об этом скажу.
— Мы считаем, настала пора приставить охрану к вам и Яго.