— Боюсь, что эти вещицы могут стать и моей слабостью тоже, — пробормотал он, спуская с нее нижнюю юбку и снова замирая от изумления. — Кажется, они уже стали моей слабостью.
Заурядные девичьи панталоны, как оказалось, тоже были не по вкусу Море Кении. Она носила короткие панталончики из тончайшего шелка с темно-бордовой отделкой, которая заканчивалась над чулками. Чулки тоже были черного цвета и поддерживались темно-бордовыми подвязками, украшенными черной вышивкой. Митчелу показалось, что он мог бы любоваться ею часами, хотя его тело требовало гораздо большего, чем просто обворожительные картинки. «Очень опасное нижнее белье», — подумал Митчел, и по лицу его расплылась довольная улыбка.
— Где, интересно, добропорядочная ирландская девушка находит в Миссури такие экстравагантные предметы туалета? — спросил он и, подхватив ее на руки, уложил на кровать, а потом наклонился и снял со своих ног сапоги и носки.
Мора откинулась на подушки, с облегчением услышав, что он все еще называет ее добропорядочной Ей вдруг пришло в голову, что он мог бы теперь, пожалуй, усомниться в ее добродетелях. Она отлично знала, какою рода женщины обычно носят такое нижнее белье, поточу что магазин, в котором она его приобретала, снабжал бельем самые дорогие бордели в Сент-Луисе. И то, как горели его глаза, когда он обводил глазами эти вещицы, подсказывало ей, почему такие женщины покупают подобные затейливые предметы туалета.
— Моя приятельница держит небольшую модную лавку, — объяснила она. — Большую часть ее товаров составляет вполне приличная одежда. Это платье, например, я тоже купила в ее лавке. Но у нее есть также покупательницы из борделей, которые обслуживают очень богатых клиентов. Они-то и покупают у нее вот это, — сказала Мора, прикоснувшись пальцами к своим панталончикам.
Раздевшись до кальсон, Митчел улегся на кровать рядом с ней. Он медленно расшнуровывал ее корсет, радуясь тому, что он зашнуровывается спереди и что она не затягивается слишком туго. Он решил про себя, что с удовольствием поддержит несколько эксцентричные вкусы Моры в отношении нижнего белья. Если она не найдет ничего подходящего в Монтане, он уговорит ее приятельницу лавочницу присылать ей подобные вещицы. Хотя Мора, несомненно, знала, что носит вещи, которые настоящей леди носить не подобает, она и понятия не имела о том, как это действовало на него. Ведь теперь всякий раз при взгляде на ее строгое, доверху застегнутое платье он будет представлять себе шелк и кружева под ним. Митчел почти догадывался, что эта возбуждающая мысль отныне будет поддерживать его в состоянии постоянной боевой готовности.
— Ах, моя милая Мора, какая же ты красавица! — пробормотал он, стягивая с нее корсет.
У Моры, почувствовавшей, как прижалось к ней его тело, перехватило дыхание.
— Вы и сами не плохи, мистер Каллахэн, — прошептала она, запустив пальцы в его шевелюру и робко поворачивая его лицо к себе.
— Благодарю вас, мэм, — пробормотал он, почти прикасаясь губами к ее губам, но, хотя оба они давно жаждали поцелуя, он помедлил. — Это твой последний шанс, Мора. Я джентльмен и, если ты скажешь «нет», в любой момент могу остановиться, хотя, как ты видишь, дрожу от желания. Ты меня с ума сводишь, малышка.
— Ты тоже сводишь меня с ума, — сказала она, проведя губами по его губам. — Тебе следовало бы знать, что я не скажу «нет», особенно теперь. Как-никак, я позволила тебе увидеть свое нижнее белье.
Он тихо рассмеялся и поцеловал ее. И в тот самый момент, когда его язык проник в ее рот, безумие, о котором он говорил, овладело ими обоими. Он чувствовал, что Мора разделяет его страсть, чувствовал и по тому, как она прижалась к нему, и по тому, как ее худенькое тело задрожало в его объятиях. Митчелу очень хотелось не торопиться, делать все нежно и осторожно, как и подобает человеку опытному, но он боялся, что у него не хватит на это сил. Как мальчишка, он дрожал от желания оказаться поскорее внутри ее тела и пометить ее как свою собственность.
— Наверное, мне следовало бы пойти ополоснуть лицо холодной водой, — невнятно пробормотал он, раздевая ее совсем не так медленно и нежно, как хотелось бы.
Сняв с нее и отбросив в сторону ее панталончики, он застыл на мгновение, окидывая всю ее жадным взглядом. Мора тоже взглянула на себя, радуясь тому, что он восхищен ею, и вдруг заметила, что на ней все еще надеты чулки.
— Ты забыл — снять с меня чулки, — сказала она дрогнувшим голосом, потому что его взгляд и возбуждал, и смущал одновременно.
— Нет, я не забыл, — сказал он, опускаясь на нее. — Я побоялся порвать их, а если честно, мне кажется, что в них ты еще соблазнительнее.
— И поэтому ты хотел умыться холодной водой? — спросила она, замирая от удовольствия, когда он накрыл руками ее груди и принялся легонько потирать напрягшиеся соски.
— Нет. Просто мне не хотелось бы спешить. Ведь у тебя все это впервые. Хотелось все сделать медленно и нежно. Но… все мое существо рвется соединиться с тобой побыстрее.
— Понимаю. Я слышала, что, как бы ни старался мужчина быть осторожным, он все равно причинит боль. Наверное, нам следует просто прислушаться к себе. Как мы будем чувствовать, пусть так и будет. А если что-то получится не так, как хотелось бы, попытаемся в следующий раз сделать все медленно и нежно.
— Милая, судя по тому, как ты возбуждаешь меня, о медленно и нежно говорить не приходится.
Мора хорошо понимала его. Девичий страх полностью не оставил ее, но он исчез под напором желания, охватившего ее тело. Не вдаваясь в подробности, она в общих чертах знала, как это происходит. Знала, что потеря девственности связана с болью — иногда пустячной, а иногда и острой. Но ей это было совершенно безразлично. Даже если она испытает при этом больше боли, чем удовольствия, она готова потерпеть, ведь уже то, что он заставлял ее чувствовать сейчас, стоило многого.
Когда он принялся целовать ее соски, она утратила всякую способность здраво мыслить. По ее телу пробежало пламя, сжигая на пути остатки скромности и сдержанности. Она забыла обо всем, ощущая лишь непреодолимое желание и острую радость от его поцелуев и ласк. Она стремилась прикоснуться к каждому дюйму его тела, а когда он привстал, чтобы снять с себя кальсоны, она едва не схватила его за руки. Прежде чем он вернулся в ее объятия, она заметила, как его длинный и твердый пенис поднимался в зарослях черных курчавых волос. На мгновение ей стало немного страшно, но его рука тут же скользнула между ее ног, заставив забыть обо всем, кроме всепоглощающей жажды соединения с ним.
Для Митчела все, что происходит с ними, было неожиданностью. Мора в его объятиях была словно огонь, который угрожал сжечь дотла всю его выдержку. Просто не верилось, что ему так повезло. Он всегда надеялся, что женщина, на которой он женится, будет наслаждаться его прикосновениями, что она будет страстной, но реакция Моры превзошла его самые несбыточные мечты.
Митчел застонал, почувствовав, что между бедер Моры стало влажно и она ждет его. Она вся раскрылась ему навстречу, тихо вскрикнув от наслаждения, и у него участилось дыхание. Она вцепилась в его плечи, царапая ноготками кожу, и он понял, что она, как и он, полностью отдается страсти. Прикоснувшись пальцем к ее тугой, горячей плоти, он почувствовал, что не сможет дальше сдерживаться.