Напоминание об этом факте явно не понравилось Гэмелу, и он метнул свирепый взгляд в сторону Фартинга, который ответил ему приторной улыбкой.
– О чем это вы здесь шептались?
– Мы обсуждали мое замужество.
– И для этого нужно было обниматься?
– Почему бы и нет, если учесть, что он предложил мне выйти за него замуж.
Не успели эти слова слететь с уст Шайн, как она поняла, что ей не стоило их произносить, по крайней мере пока оба мужчины находятся в одной комнате. Однако Фартинг, к ее удивлению, продолжал вести себя как сторонний наблюдатель, предоставив ей и Гэмелу выяснять отношения.
– Ты не выйдешь за него, – резко бросил Гэмел, пригрозив Фартингу кулаком.
– Не выйду. Хотя бы по причине вашего нелепого поведения.
– Нелепого? Я застаю его в твоей спальне, да еще в обнимку с тобой, а когда я спрашиваю, что это значит, ты называешь мое поведение нелепым.
– Именно. Чтобы решить проблему с Арабел, я могу с таким же успехом выйти замуж за Фартинга. Но если отца Фартинга не слишком волнует, кого я выберу, твоему отцу это может не понравиться. Так что мне придется выйти за тебя. У меня нет ни времени, ни сил, чтобы иметь дело с отвергнутым любовником. И конечно же, я не могу позволить себе лишиться вашей поддержки, – подытожила Шайн, недоумевая, почему у Гэмела такой рассерженный вид. В конце концов, она сказала чистую правду, и они оба это знают.
– Пожалуй, я пойду займусь подготовкой к твоей свадьбе, – промолвил Фартинг и, обойдя спорящую парочку, направился к выходу. – Гэмел, – окликнул он своего соперника, помедлив у двери, – почему ты зовешь нашу Катриону по ее первому имени – Шайн?
– Потому что ты ее так не зовешь, – буркнул Гэмел, слишком раздраженный, чтобы подумать о том, насколько по-детски это звучит.
– Ну конечно, – кивнул Фартинг и, прежде чем закрыть за собой дверь, добавил: – Я буду ждать тебя в часовне через час, Шайн. – Звук закрывающейся двери заглушил его негромкий смешок.
– Зря ты ему это сказал, – усмехнулась Шайн, когда Гэмел с проклятием хлопнул ладонью по прикроватному столику. – Теперь он будет все время подначивать тебя.
– Он сам бы сообразил рано или поздно. – Гэмел повернулся к ней лицом. – Значит, ты подумывала о том, чтобы выйти за Фартинга вместо меня? – Он скрестил руки на груди, мрачно уставившись на нее.
– Да, подумывала. Во многих отношениях это было бы идеальным решением моих проблем. Фартинг защитил бы меня от претензий родственников, но не стал бы предъявлять никаких особых требований. Вряд ли я ошибусь, предположив, что, предлагая мне защиту, ты намерен воспользоваться супружескими правами.
Гэмел взял ее за руку и медленно притянул к себе.
– Конечно, я рассчитываю, что ты будешь вести себя как моя жена во всех отношениях. Даже если ты не намерена оставаться ею надолго. Более того, если бы ты выбрала Фартинга, я все равно пробрался в твою постель.
– И это поставило бы всех нас в идиотское положение.
– Разумеется. Поэтому в конечном итоге я бы прикончил его, – произнес он так холодно, что Шайн пробрала дрожь.
– Учитывая, что вы с Фартингом равны в силе и умении, скорее всего вы поубивали бы друг друга. Вот почему я выхожу замуж за тебя, а не за него. Я не вполне понимаю, чем вызвано ваше взаимное ожесточение, но ясно вижу, что вы оба ведете себя по-дурацки.
– В таком случае, может, ты постараешься держать этого типа на расстоянии?
– С какой стати? Пусть мы не состоим в кровном родстве, Фартинг один из самых близких мне людей.
– Ладно, хватит о Фартинге, я уже достаточно наслушался о нем, – проворчал Гэмел. – Ты очаровательно выглядишь, – произнес он, резко сменив тему и тон. – Это платье подчеркивает цвет твоих глаз, хотя они и не нуждаются в этом. Тебе следует всегда так одеваться. Я готов спустить все свое состояние до копейки, чтобы ты была нарядно одета.
Хотя щеки Шайн вспыхнули от удовольствия, она ощутила некоторую нервозность. Такие слова мужчины произносят, когда ухаживают за женщиной. Гэмелу незачем льстить ей, чтобы заманить в свою постель. Могла существовать только одна причина, которая заставила бы Гэмела изображать из себя галантного поклонника. Он уже разбудил в ней желание и овладел ее телом, а теперь стремился пробраться в ее сердце.
На мгновение Шайн задалась вопросом – не слишком ли она стала недоверчива и подозрительна? Затем она вспомнила предупреждение Фартинга: Гэмел может сделать так, чтобы она захотела остаться его женой. Тогда она сказала, что, возможно, это к лучшему. Но теперь Шайн думала иначе. Она по-прежнему опасалась, что несет в себе дурную кровь своей матери, которая может превратиться во зло, овладевшее Арабел. А что, если эти качества проявятся и в ней тоже? И обратятся на тех, кого она любит? Хуже того – Шайн внутренне содрогнулась – она может перенести это проклятие на своих детей.
Она принимала меры, чтобы избежать беременности, но опасность оставалась. Конечно, самым надежным способом предотвратить зачатие было воздержание, но Шайн была не в силах отказаться от наслаждения, которое дарил ей Гэмел. Если она все же забеременеет, ей придется скрыть это от Гэмела. Она не вынесет его ненависти, когда он обнаружит, что она ждет ребенка с порченой кровью.
Все это означало, что любовь не для нее – так же как замужество и семья. Гэмел явно пытался завоевать ее сердце, но Шайн не собиралась сдаваться. Она понимала, что уже любит Гэмела, но боролась со своими чувствами как для своего, так и его блага.
– Почему у тебя такой печальный вид? – поинтересовался Гэмел, обхватив ее лицо ладонями. – Неужели на тебя так действуют мои комплименты?
Подняв глаза, Шайн встретила его заботливый взгляд и постаралась придумать правдоподобную ложь.
– Нет, конечно. Любой девушке приятно слышать подобные вещи. Мне трудно объяснить, что мучает меня. Просто твои слова заставили меня подумать обо всех сложностях, которые ждут нас впереди. И о том, что было украдено у меня. Я думаю при этом не о нарядах, которых у меня никогда не было, а о доме, семье, вкусной пище и даже мягкой постели. О том, как было бы хорошо, если бы мой отец мог видеть меня взрослую, в свадебном наряде. – Хотя это было не совсем то, о чем она только что думала, Шайн не лукавила. Подобные мысли печалили ее и часто приходили ей в голову.
– Ничто не вернет твоего отца, но остальное скоро будет возвращено тебе, – сказал Гэмел, осыпая ее лицо поцелуями. – Клянусь.
Едва он успел приникнуть к ее губам, как раздался громкий стук в дверь. Гэмел чертыхнулся и направился ее открывать. Шайн не сдержала улыбки, забавляясь его недовольным видом, но постаралась придать лицу серьезное выражение, когда в комнату вошла леди Эдина.
– Ты не должен здесь находиться, – упрекнула она Гэмела. – Неужели тебе нечем заняться, пока Шайн спустится в часовню?