– Мы незаконнорожденные, сэр, – сообщил Белдейн. – И Фартинг, кстати, тоже.
Сэр Гэмел слегка склонил голову.
– Как и многие из нас, – произнес он.
Сердце Шайн Катрионы упало. На мгновение у нее возникла надежда, что она наконец нашла рыцаря, которого так долго искала. Он выглядел сильным и умелым. Но незаконнорожденный не мог возглавить войско, какое бы положение он ни занимал в доме своего отца, если только не был его единственным сыном. Незаконные отпрыски даже знатных господ редко обладали властью и военной силой, в которой она отчаянно нуждалась. Будь иначе, Фартинг давно бы решил ее проблемы, поскольку его отец являлся богатым и знатным лордом.
Впрочем, какая-то частичка ее души была даже рада, что сэр Гэмел не годится на роль ее заступника. Шайн Катриона боялась того, что может возникнуть между ними, если они пробудут вместе слишком долго. Страсть осложнит дело, а она просто не может себе этого позволить.
– У вас необычное имя, – заметил сэр Гэмел, вопросительно глядя на Фартинга.
– Его выбрала моя мать. Она говаривала, что ровно во столько обошлось отцу мое зачатие. – Фартинг слабо улыбнулся в ответ на шок, который его собеседники не сумели скрыть. – Я уже давно не переживаю по этому поводу. – Он зевнул. – Пожалуй, я лягу, милая Катриона. И вы, ребята, тоже. Марш в постель, – приказал он близнецам. Затем взглянул на Гэмела: – А вы, добрые господа, можете сидеть у костра, сколько пожелаете. Вы нас не потревожите.
– Да нет, – отозвался Гэмел. – Мы тоже ляжем. Завтра рано вставать. Если припозднимся с утра, придется еще одну ночь провести в лесу. Надеюсь, вы спите с мечом под боком.
– О да, – усмехнулся Фартинг. – В этих лесах полно ворюг, готовых перерезать человеку горло за кошелек.
Шайн Катриона подавила улыбку. Забавно было слышать, как Фартинг рассуждает о ворах, да еще таким неодобрительным тоном. Впрочем, она знала, что он говорит от чистого сердца. Фартинг искренне презирал тех, кто не мог украсть кошелек, не причинив вреда его владельцу, и считал этих бандюг недостойными воровской профессии.
Она расстелила у костра одеяла. Короткий, но выразительный взгляд Фартинга сказал ей, что сегодняшнюю ночь они проведут рядом. Он явно заметил, как смотрит на нее сэр Гэмел, и решил дать ему понять, что Катриона не свободна. Это был обычный способ, к которому они прибегали, чтобы отвадить нежелательных ухажеров, но никогда еще Катриона не нуждалась в нем до такой степени.
Огонь, пылавший в глазах рыцаря, вызвал у нее отклик. Это была не просто похоть. Сэр Гэмел смотрел на нее так, словно их что-то связывало, словно он был уверен, что она должна понимать и разделять это чувство. Но больше всего ее беспокоил тот факт, что она не находила в этом ничего странного.
Повернувшись спиной к мужчинам, она сняла головной убор, высвободив волосы. Затем стянула через голову коричневое платье с короткими рукавами, оставшись в льняной сорочке, и поспешно забралась под одеяло. Спустя мгновение к ней присоединился Фартинг, одетый в рейтузы и рубаху, и притянул ее к себе, так что ее спина прижалась к его груди. Шайн Катриона закрыла глаза, ощущая привычный покой и безопасность.
– Похоже, я выбрал неподходящий вечер, чтобы напиться, – прошептал Фартинг.
– Обычно ты знаешь меру. Тебе не требуются крепкие напитки, чтобы наслаждаться жизнью. И потом, откуда тебе было знать, что у нас появятся незваные гости?
– Да еще какие! У этого парня такой вид, словно я покусился на его собственность. Довольно странно. Дорогая, постарайся не показывать удивления. Я сейчас положу руку тебе на грудь.
– Зачем? – спросила она, глядя на его смуглые пальцы, обхватившие ее грудь.
– Чтобы дать ему знак, который все мужчины понимают.
Взглянув украдкой на сэра Гэмела, Шайн Катриона тихо ахнула. Он не сводил с них проницательного взгляда. Ей уже приходилось видеть подобное выражение – в глазах ревнивых мужей. Встревоженная, она резко повернулась к нему спиной, гадая, не затесался ли в их компанию сумасшедший. Но почему-то мысль, что эти пламенные взгляды принадлежат безумцу, не доставила ей удовольствия.
– Клянусь, Фартинг, у него такой вид, словно он готов убить тебя на месте.
– Вряд ли. Для этого он слишком хорошо воспитан.
– Сейчас не время для шуток.
– Возможно. – Он притянул ее к своей груди. – А теперь я положу руку на твой хорошенький задик.
– Очередной знак?
– Угу.
– Может, не стоит дразнить его?
– Он должен понять, что здесь ему ничего не обломится.
– Верно, я и не подумала.
– Зато я подумал. Спи, дорогая. Просто выброси из головы, что чьи-то зеленые глаза сверлят твою спину.
– Это легче сказать, чем сделать. Не удивлюсь, если утром у меня в спине будут две дырки, – пробормотала она, но попыталась расслабиться, и сон принял ее в свои объятия.
С того момента как Шайн Катриона распустила волосы, Гэмел не мог оторвать от нее глаз, испытывая мучительное желание погрузиться пальцами в густые серебристые пряди, доходившие ей до колен. Потребность была так велика, что он дрожал всем телом. Казалось, его охватило какое-то безумие.
Когда смуглая рука Фартинга накрыла ее высокую грудь поверх льняной сорочки, Гэмел схватился за рукоятку меча. Его мозг горел, внутренности завязались в тугой узел, и он едва сдерживался, чтобы не зареветь, как разъяренный бык. Ему немного полегчало, когда Катриона повернулась к нему спиной, но затем ему пришлось наблюдать, как Фартинг, запустив одну руку в ее роскошные волосы, поглаживает другой рукой ее округлые ягодицы, обрисованные одеялом. Их тихий шепот сводил его с ума.
Скрипнув зубами, Гэмел заставил себя отвернуться от воркующей парочки – и встретил сочувствующий взгляд Лигульфа.
– В чем дело, Гэмел?
Гэмел издал нетвердый смешок:
– Ни в чем. Просто мне чертовски хочется проткнуть мечом этого типа только за то, что он спит с собственной подружкой.
– А она красотка, – заметил Лигульф, хмурясь в явном недоумении.
– О да. Ладно, давай спать. Все равно этому безумию нет объяснения. – Гэмел закрыл глаза и постарался найти покой в сонном забытье.
Внезапно проснувшись, Шайн Катриона попыталась понять, что ее разбудило. Рассвет еще не наступил, и вокруг царила тишина. Она осторожно огляделась. Глаза ее расширились при виде тени, крадущейся по краю лагеря. Притворившись спящей, она попыталась незаметно разбудить Фартинга, хотя каждый ее мускул трепетал от напряжения.
– В лагере чужие, Фартинг, – прошептала она.
– Проклятие. А я-то мечтал хорошенько выспаться, – пробормотал он, скользнув рукой к мечу. – Повернись на бок. Когда я крикну, беги к близнецам и держи наготове свой кинжал.