— Разве такое возможно?
— Трудно сказать. В любом случае это не предвещает ничего хорошего для Макнейрнов…
— Повтори-ка еще раз, чего хочет от меня король, — гневно потребовал Гейбл, обращаясь к королевскому посланнику.
Тот в испуге отступил назад:
— Вы должны напасть на Кенгарвей. Если Макнейрн уцелеет в битве, вы должны доставить его ко двору.
— Это я понял, молодой человек, и не это меня возмутило. Ты, кажется, сказал еще, что я должен отправиться туда не один?
— Да, сэр Гейбл, — дрожащим голосом подтвердил посланник. — С вами поедут сэр Фрейзер и его люди. Макфибам тоже позволено участвовать в битве. Наш король полагает, что для того, чтобы справиться с Дугганом Макнейрном, вам потребуются дополнительные силы.
— Но зачем посылать Фрейзеров и Макфибов? Они же ненавидят Макнейрнов. Эти люди не успокоятся, пока не перебьют всех жителей Кенгарвея, даже малых детей! — Гейбл со вздохом пригладил волосы и уставился на королевского посланника. — Отправляйся к королю и скажи, что я завтра же утром отбываю в Бельфлер. Как только соберу своих людей, направлюсь в Кенгарвей — если, конечно, погода будет благоприятствовать нашему походу.
Посланник поспешил ретироваться, а Гейбл принялся мерить шагами комнату, проклиная все на свете. Джастис и Майкл с опаской наблюдали за кузеном. Наконец, утомившись, он опустился на стул и попытался взять себя в руки. Теперь, когда выяснилось, что в операции будут участвовать Фрейзеры и Макфибы, надлежало выработать четкий план, который бы позволил сохранить жизнь как можно большему числу Макнейрнов.
— И все-таки я не понимаю, — пожаловался Джастис. — Как может король рассчитывать, что ты проявишь милосердие, и одновременно отправлять на битву с Макнейрнами их злейших врагов? Неужели он полагает, что хоть кто-нибудь в Кенгарвее уцелеет после того, как по нему огнем и мечом пройдутся Фрейзеры и Макфибы?
— Мне кажется, король полностью отдает себе отчет в том, что Макфибы, а тем более Фрейзеры не пощадят никого, начиная с самого Дуггана и кончая грудными младенцами. От меня одного зависит, сумею ли я предотвратить эту отвратительную резню…
— А ты подумал о наших людях? — вмешался в разговор Майкл. — Ведь они ненавидят Фрейзеров. Вряд ли кому-нибудь в Бельфлере придется по вкусу сражаться с ними бок о бок!
— Значит, надо моим воинам спрятать в карман свои обиды. Я не допущу, чтобы они уклонились от выполнения долга. Хватит разговоров! Нам надо хорошенько выспаться, ведь завтра на рассвете мы уезжаем. Сейчас перед нами стоит главная задача — как можно скорее попасть в Кенгарвей. Я не хочу, чтобы эти кровожадные Фрейзеры и Макфибы поспели туда раньше нас!
Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Эйнсли украдкой пробралась в большой зал. В нос ей тут же ударил неприятный запах грязной посуды и не менее грязных тел. Эйнсли поморщилась. Она старалась не сравнивать свой родной дом с Бельфлером, но это было трудно. Большой зал Кенгарвея выглядел убогим по сравнению с замком Гейбла не только потому, что стены его были деревянными, а внутреннее убранство не таким роскошным. Даже бедное одеяние людей и очаг, дым которого уходил не в трубу, а в проделанное в крыше отверстие, было не главным, что отличало Кенгарвей от Бельфлера. Самый разительный контраст состоял в общем беспорядке, грязи и мерзости запустения, а также в том, что обитатели Кенгарвея жили в постоянном страхе и были мрачны и угрюмы.
Пробираясь вдоль стены, Эйнсли мысленно ругала себя за ту робость, с которой приближалась к отцу. На ее коже все еще виднелись яркие следы синяков — результат жестокого избиения, которому подверг ее отец неделю назад у реки. При мысли о том, что сейчас ей, возможно, предстоит выдержать еще одно такое испытание, сердце Эйнсли болезненно сжалось. Окинув взглядом людей, собравшихся в зале, она подумала: а стоит ли ради них идти на такой риск? Если отец снова накинется на нее с кулаками, они ведь будут молча стоять рядом и смотреть. Никто из них не вмешается, даже если Дугган забьет дочь до смерти. И все же она пойдет на такой риск в слабой надежде спасти этих людей. Так велит ей долг по отношению к клану, Кенгарвею и тем немногим его обитателям, которые еще сохранили человеческий облик. «Как видно, повиноваться долгу не всегда разумно», — с мрачным юмором подумала Эйнсли.
К ее огромному облегчению, мужчины, сидевшие рядом с ее отцом, разошлись до того, как она приблизилась. Остались лишь Колин и самый старший ее брат, Джордж. Оставшись без привычного окружения, Дугган Макнейрн, возможно, все же внемлет голосу разума — ведь теперь ему не придется демонстрировать вассалам свою силу и власть.
— Отец, — негромко произнесла Эйнсли, подходя к старому, полуразвалившемуся креслу, в котором сидел Дугган.
Голос ее звучал хрипло, и она поспешила откашляться, чтобы не дать отцу повод заподозрить ее в робости.
— Где ты взяла это платье? — строго спросил Дугган Макнейрн, щупая тонкую материю грубыми грязными пальцами.
Эйнсли мысленно обругала себя за недомыслие. Ну зачем она надела это роскошное платье, одно из тех, что подарили ей Элен и Мари? Осторожно вытянув юбку из рук отца, она спокойно ответила:
— Мне дали его дамы Бельфлера.
— Они думают, что я недостаточно хорошо тебя одеваю, так, что ли?
— Моя одежда пришла в негодность, пока меня везли в Бельфлер.
— Угу… Сдается мне, что не дамы одели тебя так роскошно, а тот норманн, с которым ты там путалась. Как видно, у тебя нет стыда, иначе ты не стала бы щеголять перед отцом в этом наряде шлюхи!
«Пожалуй, разговор будет потруднее, чем я думала», — решила про себя Эйнсли, подавляя гнев под градом незаслуженных оскорблений. Этот человек так ослеплен собственной гордостью, что ему нет никакого дела до гордости других. Эйнсли решила, что самое лучшее — не обращать внимания на обидные слова отца, а продолжать беседу, словно он ничего не сказал.
— Лэрд Бельфлера наверняка вернется, чтобы отомстить тебе за предательство у реки.
Дугган пожал плечами:
— Кто-то постоянно пытается вломиться в ворота Кенгарвея. Мы отгоним и этого норманна, и его людей, как делали это всегда. А если они разрушат замок, отстроим его заново.
— На этот раз — вряд ли, отец.
Глаза Дуггана сузились от гнева. Он наклонился к дочери, и та в испуге отпрянула, однако продолжала:
— Лэрд Бельфлера будет действовать по приказу короля. Именно по настоянию сэра Гейбла король позволил ему попытаться достичь мира бескровным путем. Вряд ли представится другой такой случай.
— Я не просил этого ублюдка и о первом!
В его голосе чувствовалась такая холодная ярость, что Эйнсли с трудом подавила искушение убежать. Она знала — когда ее отец теряет терпение, с ним шутки плохи. Тем не менее, собравшись с духом, девушка снова заговорила: