– Легкий беспорядок, но великолепно. Сама взгляни. Она посмотрела в зеркало и нахмурилась.
– Я будто только что встала с постели.
Он хотел возразить, но промолчал. Просто улыбнулся еще шире:
– Ты выглядишь бесподобно. Считай, что уже продала свою книгу половине мужчин Америки. Другая половина или слишком стара, или слишком молода. Но те, что еще не лягут спать и будут смотреть шоу, тут же бросятся ее покупать.
– Ты находишь, что я хорошо выгляжу?
– Очень. – Ему очень понравилось платье. Кейт была в нем изысканна. Высокая и изящная, элегантная и сексуальная. Сама она этого не осознавала, но она относилась к числу тех женщин, за которых мужчины готовы драться. За ее юмором крылись тонкость и застенчивость, в ней уживались умение держаться и неуверенность в себе. Ник не устоял и взял ее руку. – Готова?
Ей не мешало бы заглянуть в туалет, но нельзя же ему в этом признаться. Кейт с улыбкой кивнула.
– Готова. – Она едва дышала.
– Тогда вперед в «красную» комнату.
Там было шампанское, кофе и бутерброды. Лежали журналы, аспирин и какие-то другие лекарства. И там были люди, с которыми Кейт никогда не предполагала оказаться рядом. Журналист из Нью-Йорка, комик, которого она знала всю свою жизнь, только что прилетевший из Лас-Вегаса для участия в шоу, звезда эстрады, знаменитая актриса и писатель, проживший четыре года в Африке, работая над книгой о зебрах. Все эти люди были на слуху и на виду. Здесь не было ни одного неизвестного человека. Кроме нее, усмехнулась она про себя.
Ник представил ее и подал стакан имбирного пива. Ровно без пятнадцати семь он вышел из комнаты. Знаток зебр сел напротив, болтая о всяких пустяках, а звезда эстрады не спускала с Кейт глаз, разглядывая ее с головы до пят.
– Похоже, продюсер к вам неравнодушен, милочка. Старая страсть или новая? Вы поэтому попали на шоу? – ядовито осведомилась звезда, а актриса ухмыльнулась. В городе появилось новое лицо, и им это не понравилось.
Кейт улыбалась, но ей хотелось умереть. Положив ногу на ногу, она подумала, не видят ли они, как дрожат ее колени. И вдруг ее выручили журналист и комик, как будто их Бог послал с небес специально для этой цели. Журналист попросил помочь ему с паштетом, а комик засыпал ее забавными анекдотами. Все трое весело общались друг с другом, оставив двух женщин кипеть от ярости. Кейт больше их не замечала, занятая болтовней. Ник был прав: каждый мужчина в этой комнате дал бы свою руку на отсечение, лишь бы уйти вместе с ней с этого шоу. Но Кейт так волновалась, что не понимала, какое произвела впечатление.
Комик смотрел на Кейт с улыбкой; она со смехом отхлебнула пиво. О Господи, а что, если она начнет икать? Кейт быстро поставила стакан и схватила бумажную салфетку влажными руками.
– Не волнуйся так, детка. Тебе понравится, – тихо прошептал комик с теплой улыбкой. По возрасту он годился ей в отцы, но она почувствовала, что его рука легла ей на коленку. Она не сказала бы, что ей это понравилось, но тут наступило эфирное время. Море огней, казалось, обрушилось на комнату, и все замолчали.
Певица вышла первой. Она спела две песенки и удалилась, поболтав с Джаспером пять минут, который был «безмерно благодарен за то, что она вовремя остановилась». Следующим был журналист. Будучи регулярным участником шоу, он вел себя непринужденно и был очень забавен. Затем актриса. Комик. А затем... О, Боже мой... нет! Человек в дверях с наушниками на голове подозвал Кейт. Меня? Сейчас? Но я не могу!
Кейт онемела. Она не слышала, что ей говорят. И что всего хуже, не слышала себя. Ей хотелось завыть, но, к своему изумлению, она обнаружила, что смеется, болтает, объясняя детали, которые она опустила, когда писала книгу, рассказывает о своих чувствах, которые испытывает, живя в деревне. Оказалось, что детство Джаспера прошло в местах, похожих на описанные ею. Кейт говорила о писательском труде, о самодисциплине, которой требует эта профессия, и даже о том, как приятно оказаться в Лос-Анджелесе. Она отпускала шуточки в адрес дамочек, которых видела возле бассейна, позволила себе сделать некий возмутительный намек, а пауза после него усилила значение, и зрители легко все поняли. Она была потрясающа, все время оставаясь сама собой. А где-то в стороне, среди прожекторов, неразберихи и камер стоял Ник, делал ей одобрительные знаки и с гордостью улыбался во весь рот. Она справилась!
Потом к ней присоединился специалист по зебрам, а Кейт к этому времени уже чувствовала себя как дома, смеясь и получая удовольствие от участия в беседе. Журналист и комик поддерживали ее, а она и Джаспер так спелись, что, казалось, знали друг друга много лет. Это было одно из тех шоу, которое удалось с самого начала до конца, и Кейт стала его бриллиантом. Она все еще находилась в ударе, когда кончился эфир. Джаспер расцеловал ее в обе щеки.
– Ты была великолепна, моя дорогая. Надеюсь увидеть тебя снова.
– Спасибо! Это было замечательно! И так просто!
Она вся пылала от возбуждения и вдруг оказалась в объятиях комика. Он отпускал свои шуточки, и она заразительно хохотала. Она любила их всех! Потом с сияющей улыбкой появился Ник, и у нее внутри все оборвалось.
– Ты справилась! Ты бесподобна! – проговорил он слишком тихим для этой дикой неразберихи голосом.
– Я забыла рассказать о собаке и погоде. – Они обменялись понимающими улыбками. Сейчас она чувствовала себя с ним немного застенчиво; она снова стала Кейт, а не миссис Харпер.
– Нам надо будет вернуть тебя в шоу.
– Спасибо, что не напугал меня.
Он засмеялся и положил ей руку на плечо. Прикосновение доставило ему удовольствие.
– В любое время, Кейт, в любое время. У нас есть еще десять минут до отъезда на банкет. Кстати, ты готова?
Она чуть не забыла.
– А где Стю? Я его увижу?
– Он звонил до твоего прихода. Мы с ним встретимся на банкете. Знаешь, сегодня день рождения Джаспера. Там будут все.
Золушка на балу. Почему нет? Ей до смерти хотелось отпраздновать.
– Чудесно.
– Хочешь поехать в одном из этих коричневых бананов или смоемся одни? – Он отвернулся, чтобы подписать какую-то бумагу. А потом посмотрел на часы.
– Коричневые бананы? – удивилась Кейт.
– Один из них я посылал за тобой. Коричневый «мерседес». У нас их два. Все гости шоу и Джаспер едут в этих двух авто. Но мы можем избежать толкотни и поехать на моей машине.
Так было проще, но страшновато: она потеряет поддержку группы. С другой стороны, Кейт чувствовала неловкость из-за комика, хватавшего ее за коленки. Все-таки поехать с Ником удобнее.
– Можно взять с собой цветы?
Он улыбнулся. Кейт вспомнила. Больше никто так не сделал. Все оставляли свои цветы в гримерных, и горничные забирали их домой.