Как ни странно, ей не хотелось, чтобы они ее покидали. Она бы предпочла побыть с ними. Еще немного – и она вообразит, что это не подруги, а ее родители.
– Придется позвонить Сэму, – проговорила Зоя сонным голосом. – Не уверена, что он сможет подменять меня на следующей неделе. Если нет, я должна буду вернуться любой ценой, чтобы мои больные не остались без присмотра.
– Большей глупости нельзя себе представить. – Таня выразительно посмотрела на Мэри Стюарт. – Мы никуда тебя не отпустим. Ты теперь наша заложница. – Зоя встретила эти слова смехом, который быстро сменился слезами. Мэри Стюарт наклонилась к ней и поцеловала.
Зоя по-прежнему была очень плоха. Заглянув ей в глаза, Мэри Стюарт уловила в них испуг и грусть. Оставить подругу одну она не могла, лезть Зое в душу не хотела. Ею руководило лишь желание помочь. Наклонившись ниже, она спросила:
– Ты ничего от нас не скрываешь? Может, хочешь что-нибудь рассказать?
Что-то заставило ее задать этот вопрос – возможно, ощущение, что Зоя находится на самом краю и уже готова к признанию, только очень боится его сделать. Ответ прозвучал не сразу. Таня, уже готовившаяся выйти, обернулась и поддержала Мэри Стюарт:
– Выкладывай, Зоя!
Обе чувствовали: она что-то скрывает.
– Говори, что с тобой.
У Тани мелькнула страшная догадка – рак. Но гадать больше не пришлось. Глядя на подруг глазами, полными слез, Зоя еле слышно ответила:
– У меня СПИД.
Наступила оглушительная тишина. Мэри Стюарт, не сказав ни слова, обняла ее смешав Зоины слезы со своими. Рак иногда удается излечить, СПИД – никогда.
– Господи! – Таня вернулась и села рядом с Зоей. – Господи, почему ты столько времени молчала?
– Я сама узнала об этом совсем недавно и никому не хотела говорить. Как ухаживать за пациентами, если они будут знать, что я сама больна? И они, и многие другие ждут от меня помощи. Я много думала о том, как это повлияет на мою жизнь, работу, ребенка. Пока не знаю, что станет с дочкой, когда я умру или хотя бы всерьез слягу. – Она в ужасе переводила взгляд с Мэри Стюарт на Таню. – Вы о ней позаботитесь? – Они были ее лучшими подругами, и ей важнее всего знать, что Джейд окажется под их присмотром.
– Я возьму ее, – без малейшей запинки заверила Таня. – Я удочерю твою девочку.
– Если это почему-то не получится у Тани, я буду счастлива сделать это. – Мэри Стюарт заявила это со всей решительностью, но Зоя все еще пребывала в тревоге, хотя ее глаза светились благодарностью.
– Что, если Билл ее отвергнет?
– Так или иначе я от него ухожу, – отчеканила Мэри Стюарт. Зоя не сомневалась в ее намерениях. – Если по какой-то причине с этим выйдет заминка, его нежелание станет дополнительным поводом расстаться.
– А надо мной вообще нет командиров, – подхватила Таня с теплой улыбкой, беря подругу за руку. Рука была ледяная и невесомая. – Но ты все равно должна хорошо заботиться о себе. Ты можешь еще долго прожить. Это твоя обязанность – перед ней, перед нами, перед твоими больными. А этот врач, который тебя подменяет? Ему ты все сказала? Тебе потребуется его помощь, так что не тяни.
То же самое она услышала утром от доктора Кронера. Но у нее пока что не было желания ставить в известность Сэма. Достаточно двух посвященных – Тани и Мэри Стюарт. Теперь они будут над ней хлопотать, сдувать с нее пылинки, подсказывать, что можно и чего нельзя.
С другой стороны, ей очень поможет их поддержка и любовь. Та же проблема обычно мучила всех ее пациентов. Хорошо, что она рассказала Тане и Мэри Стюарт о своей беде. Теперь она по крайней мере знает, что Джейд окажется под Таниным крылышком, и может готовить необходимые бумаги. Она надеялась, что развязка наступит еще не скоро, но полной уверенности в таких случаях быть не должно...
– Ему я не хочу открываться, – сказала Зоя, имея в виду Сэма. – Не хватало только дать волю слухам! Я не смогу помогать своим больным.
– Наоборот, – возразила Мэри Стюарт, – они еще больше к тебе прислушаются. Ведь они будут знать, что ты руководствуешься собственным опытом. – Ей хотелось задать один вопрос, как бы жестоко он ни звучал. – Между прочим, как ты заразилась?
– Укололась иглой, которой делала инъекцию девочке, больной СПИДом. Она ерзала, я тоже... Настоящее невезение! Сначала я испугалась, потом призвала себя к философскому спокойствию. Со временем я почти забыла об этом инциденте, но потом у меня начались недомогания. Сперва я пыталась не обращать на это внимания, потом сдала кровь на анализ. Результат стал известен как раз перед моим звонком тебе, – сказала она Тане, сидевшей на краю ее кровати и беззвучно проливавшей слезы.
– Не могу в это поверить! – Для Тани это стало страшным потрясением.
– Ничего, обойдется. Пищеварение наладится, и мне полегчает. – Зоя немного приободрилась. Они так стремились ей помочь, что ей было стыдно их расстраивать. Теперь Таня и Мэри Стюарт выглядели даже хуже самой Зои.
– Не хочу, чтобы вы сидели здесь и кисли. Займитесь собой! – твердо произнесла Зоя. Подошло, кстати, время ленча.
– Сперва пообещай нам, что будешь лежать и отдыхать, – потребовала Таня.
Зоя кивнула:
– Буду дрыхнуть весь день. Надеюсь, к вечеру опять стану человеком.
– Во всяком случае, к завтрашнему вечеру ты просто обязана встать на ноги, – подхватила Мэри Стюарт. – Ведь нам предстоит учиться тустепу! Давай не забывать о главном. – Все трое заулыбались сквозь слезы, держась за руки.
Зоя опять поблагодарила судьбу за то, что очутилась в Вайоминге. Давно ей так не везло: ведь она оказалась с подругами и определила будущее своей дочери. К тому же помирилась с Мэри Стюарт и даже смирилась со своей болезнью. Конечно, она ненавидела саму мысль о СПИДе, но уже находила в себе силы верить, что сможет продлить жизнь и даже улучшить свое состояние, если будет правильно себя вести. Подруги заключили соглашение о том, что никто больше об этом не должен знать. Если кто-то проявит настойчивость, следует объяснять, что у Зои язва или даже рак желудка – что угодно, только не вирус смертельной болезни. Ей не хотелось вызывать у людей ужас и жалость. Подруги обещали ее не подводить.
В конце концов, она выгнала их из дома. Едва выйдя на воздух, Мэри Стюарт и Таня залились слезами, хоть и молчали, пока не удалились на приличное расстояние.
– Боже, что за ужасный день! – простонала Мэри Стюарт на полпути к стойлам. Они даже не знали, куда направляются, а просто брели наугад, обливаясь слезами и поддерживая друг друга, чтобы не упасть. – До сих пор не могу в это поверить.
– Мне все время не давала покоя ее бледность, – отозвалась Таня. – Вообще-то у нее всегда была просвечивающая кожа, хорошо сочетающаяся с рыжими волосами, но такой бледной, как здесь, я ее не помню. К тому же она очень быстро утомляется.