— Ведите себя прилично, сэр, мы на работе.
— Да, мэм, — нарочито серьезно ответил Томас и по коридору прошел следом за ней к кухне. Они остановились в дверном проеме, разглядывая скромно оборудованную кухню, декорированную в тех же кремово-коричневых тонах.
— Выглядит чистенько, — сказала Инес, стараясь не быть слишком придирчивой.
— Вполне, — живо согласился Томас, повернувшись спиной к стене и пропуская ее по коридору к лестнице. Когда она начала подниматься по лестнице, его пальцы слегка коснулись тыльной стороны коленного сгиба, где, как он знал, у нее эрогенная зона, и тут Инес поняла, почему он все время пропускает ее вперед. Остановившись, она через плечо бросила на него сердитый взгляд:
— Я смертная. Ты же не хочешь, чтобы я свалилась с этих ступеней и сломала себе шею?
— Я тебя поддержу, — с серьезным видом заверил он ее. — Я всегда буду рядом, чтобы поддержать тебя, Инес.
Инес судорожно сглотнула и стала подниматься по лестнице.
На втором этаже находились две небольшие спальни: одна — с двумя отдельными спальными местами, а вторая — с большой двуспальной кроватью. Там же располагалась и довольно просторная ванная комната.
Проверив, насколько удобны матрасы, они с Томасом расположились в комнате, где стояли две кровати. Томас принес вещи, после чего они спустились вниз, чтобы выяснить, успели ли доставить в их новое жилище заказанные продукты. Бастьен пообещал, что им доставят все необходимое, и, очевидно, старик сосед впустил парня из службы доставки, потом все разложил по полкам и шкафчикам, но забыл сказать им об этом, поскольку очень спешил к своим любимым «Спасателям».
— Хочешь попить чаю или сходим куда-нибудь, пока все еще открыто? — спросил Томас, когда они закончили ревизию кухонных шкафов.
— Давай выйдем. Может быть, нам повезет и мы случайно наткнемся на Маргарет:
Томас кивнул, подождал, пока она возьмет свою сумочку, и они вышли из дома.
— Я знаю, что ты никогда не был в Лондоне, — начала разговор Инес, когда они вышли. — А в Йорке ты когда-нибудь бывал?
— Вообще-то я бывал в Лондоне, — ответил Томас и добавил: — Но очень давно... — Томас пытался припомнить. Наконец он пожал плечами и сказал: — Это было в начале девятнадцатого века. Тогда мне было чуть больше двадцати.
Инес посмотрела на него с любопытством:
— И больше ты туда не возвращался?
Томас с серьезным видом покачал головой.
— Мой дядюшка Клод поднимал такой шум, что я не осмеливался. Он начинал скандалить, стоило кому-то из нас лишь заговорить о поездке в Англию. Он ненавидел эту страну. Я никогда не мог понять почему, — добавил Томас, нахмурившись, затем продолжил: — Маргарет родилась здесь,
и именно здесь они встретились. Они проводили очень много времени в Англии первую пару веков. Но... — Он пожал плечами. — Не знаю, что случилось, но еще до моего рождения у него появилась неприязнь к этой стране, он и сам туда не ездил и другим не советовал ездить.
Услышав это, Инес, слегка подняв брови, спросила:
— Он внушал всем такой страх, что никто не осмеливался ему перечить? Я хочу сказать, что даже для смертных двадцатилетнего можно считать взрослым. Наверняка, если бы ты захотел поехать...
— Я не боялся, Инес, — сказал Томас и добавил: — По крайней мере за себя. Я уже не жил вместе с ним и Маргарет и мог делать все, что хотел, но он бы отыгрался на ней и Лисианне, если бы я рассердил его.
Инес нахмурилась, обдумывая услышанное. Она уже знала, что Лисианна — дочь Маргарет и единственная сестра Бастьена, но она почти ничего не слышала о Жан-Клоде. К тому времени, когда она начала работать на «Аржено энтерпрайзис», он уже умер.
— Он был способен на физическое насилие? — с опаской спросила она, предположив, что с Томасом могли жестоко обращаться в детстве. Если так, то он полностью оправился от детских переживаний, времени на это у него было предостаточно.
— Нет. — Томас обнял ее за талию и привлек к себе. — На физическое — нет. Но он был подлым, жадным и к тому же пил беспробудно. Этот человек мог стать сущим дьяволом, превратив жизнь окружающих в ад, не прилагая к этому ни малейших усилий и не испытывая при этом угрызений совести. — Томас вздохнул. — Маргарет и Лисианна жили как в застенке. Он не позволял Лисианне и шагу из дома сделать, пока она не встретила суженого, и черт знает сколько времени он отказывался позволить Маргарет работать. Более того, он не гнушался контролировать ее сознание, чтобы удержать ее при себе.
— Контролировать сознание? — внезапно остановившись, удивленно переспросила Инес. — Но ты же говорил, что суженые не могут контролировать друг друга.
— Маргарет и Клод не были сужеными, — спокойно ответил Томас. — Он обратил ее, но с самого начала мог читать ее мысли, контролировать ее и сделал это своим оружием. Против всех нас.
— Должно быть, тебе сложно было расти в такой обстановке, — помолчав, сказала Инес.
— В жизни случаются и более неприятные вещи, — ответил Томас, пожав плечами.
Некоторое время они шли молча, потом Томас, искоса взглянув на нее, спросил:
— Но меня больше интересует все, что связано с тобой. Каким было твое детство?
Инес улыбнулась:
— Жизнь не бывает безоблачной, не так ли?
Томас остановился и с несвойственной ему запальчивостью произнес:
— А вот моя жизнь именно такова. Как раз в данный момент моя жизнь совершенна. — Потом, нахмурившись, добавил: — За исключением того, что Маргарет пропала.
— Да, — тихо произнесла она.
— Итак, — продолжил Томас, после того как они прошли полквартала. — Каким было твое детство? Ты жила в полной семье? Или тебя воспитывал один из родителей?
— Я жила с обоими родителями, и у меня был старший брат. Он был таким же невыносимым, как и большинство старших братьев: командовал, смотрел на меня сверху вниз, защищал, — ответила Инес и спросила: — У тебя одна сестра, верно?
— Жанна-Луиза, — ответил Томас, кивнув. — Я очень люблю ее, но с Лисианной мы более близки. Мы ближе по возрасту и выросли вместе.
Инес с любопытством взглянула на него:
— А сколько лет Жанне-Луизе?
— В следующем году будет сто.
— Всего сто? — спросила Инес с удивлением. — Господи, тебе было уже больше сотни, когда она родилась. Неудивительно, что с Лисианной вы более близки.
Томас слегка улыбнулся:
— Бессмертным дозволяется заводить ребенка только раз в сто лет.
— Хочешь сказать, что бессмертная женщина может зачать только один раз за целый век? — с изумлением спросила Инес.
— Нет. — Он рассмеялся. — Таков наш закон, он не имеет никакого отношения к физиологии.