«Она все равно полюбила бы меня, — раздраженно подумал Финт. — Я просто ускорил процесс».
Но сердцем он понимал, что усилил чувства Леоноры магией, а теперь, когда она находилась в возрасте далеко за пределами естественного, власть его над ней начала ослабевать.
«Любила бы она меня без магии так же сильно, как я люблю ее?», — тысячу раз на дню задавался он вопросом и понимал, что слишком боится узнать правду.
Чтобы показатели состояния организма не выдали его волнения, Финт решил переключить мысли на своего раба, Дубца.
Дубец, безусловно, являлся омерзительным идиотом, но Финт испытывал к нему определенную слабость и даже не исключал возможности оставить его в живых или, по крайней мере, убить быстро.
Из всех величайших махинаций и неосуществимых краж, в каких участвовал Финт в качестве продажного полицейского, беглого преступника или заключенного, простой на первый взгляд план вербовки Дубца являлся самой амбициозной затеей. Для ее осуществления потребовался точный расчет по времени, наглость и многомесячная подготовка. Финт часто вспоминал этот план, запущенный почти четыре года назад…
Все обстояло бы иначе, будь Дубец человеком, то есть существом вероломным и своекорыстным от природы. Но Дубец родился подземным жителем, и почти все подземные жители, за исключением гоблинов, не склонны к преступной деятельности. Обычные правонарушители вроде Рытвинга встречались довольно часто, но умные предусмотрительные преступники являлись большой редкостью.
Дубца погубила склонность к нытью. Шли месяцы, он постепенно терял осторожность в беседах с Финтом Крутом и наконец выложил ему все о своем понижении в должности из-за побега Мульча Рытвинга. Кроме того, он горько сетовал по поводу наложенного на него взыскания и страстно желал каким-нибудь образом отомстить полиции Нижних Уровней.
Финт увидел в этом свой шанс — первый со дня ареста шанс совершить побег. И разработал план вербовки Дубца.
Первым этапом стало проявление симпатии к водяному, хотя, будь на то его воля, Финт не задумываясь смыл бы Дубца через воздушный шлюз за его поведение во время происшествия с Рытвингом.
«Мне так нравится разговаривать с тобой, — сказал он как-то. — Жаль, нет возможности беседовать более свободно».
Дубец немедленно заткнулся, вспомнив, что каждое произнесенное ими слово записывается.
В следующий раз Дубец вошел в камеру, самодовольно вздернув рыбью голову, и Финт почувствовал, что его план непременно удастся.
«Я отключил твой микрофон, — сказал водяной. — Теперь мы можем говорить, о чем захотим».
И Финт понял: надзиратель у него в руках. Теперь лишь капелька магии — и Дубец станет рабом Крута.
Вот только никакой магии у Финта не осталось. Это была окончательная цена, которую платили все преступники, — потеря магии, навсегда. Не существовало способов уклониться от расплаты, хотя многие беглые преступники в течение многих веков пытались это сделать. Они покупали зелья, твердили заклинания, пели хором при свете луны, спали, стоя на голове, купались в кентавровом навозе — ничего не помогало. Стоило нарушить правила волшебного народца, и ты лишался магических сил. Отчасти такое наказание имело психологическую основу, но в целом являлось результатом древних чар колдунов, и сменяющие друг друга правительства вовсе не собирались их развеивать.
Лишение основных прав представителя волшебного народца всегда раздражало Финта, и он, скрываясь в течение многих лет от правосудия, истратил целое состояние на знахарей и шарлатанов, каждый из которых уверял, что магические силы буквально переполнят его, стоит ему принять это зелье или произнести заклинание задом наперед во мраке ночи, держа в руке рассерженную лягушку. Ничего не получалось. Ничего, пока ему не посчастливилось повстречать в городе Хошимине ссыльную сильфиду, которой каким-то образом удалось сохранить искорку магии, едва достаточную для удаления свежей бородавки. За огромную плату, хотя Финт с готовностью повысил бы ее в миллион раз, она открыла ему свой секрет: «Корень мандрагоры и рисовое вино. Конечно, они не вернут ненаглядную магию полностью, капитан, но каждый раз, стоит тебе принять это зелье, у тебя будет появляться искорка. Одна горячая искорка, не более того. Используй этот трюк с умом, капитан, иначе искорки не окажется, когда она будет нужна тебе больше всего…»
Вот такая мудрость из уст сильфиды-алкоголички.
Он применял этот метод в прошлом, но не после ареста. Пока не настал нужный момент. Тогда, на свой день рождения, Финт заказал ужин из иглобрюха с гарниром из ягод фо-фо и стружек мандрагоры, графин рисового вина и искусственный кофе. Заказ сопровождался информацией о месте нахождения знаменитой шайки контрабандистов оружия, украсившей шляпу начальника тюрьмы очередным, весьма изысканным пером. Тарпон Виниайа согласился удовлетворить просьбу. Когда Дубец принес ужин, Финт предложил ему остаться и поговорить. Пока они беседовали, Финт ковырялся вилкой в еде, выбирая только стружки мандрагоры и запивая их вином, а попутно исподволь закреплял отношение Дубца к полиции Нижних Уровней.
«Да, мой дорогой Дубец, все они бесчувственные хамы. Сам посуди, что ты мог сделать? Этот бандит Рытвинг не оставил тебе иного выхода, кроме бегства».
А когда наступил нужный момент, когда Финт почувствовал глубоко внутри искорку магии, он положил руку Дубцу на плечо и легонько коснулся мизинцем голой шеи водяного эльфа.
Обычно прикосновение к шее не являлось чем-то особенным. Из-за прикосновений к шее редко разгорались войны, но это прикосновение таило в себе злой умысел. Ибо на подушечке пальца Финт собственной кровью начертал чернокнижную руну порабощения. Финт искренне верил в руны. В идеальном случае для обеспечения максимальной эффективности подлежащее околдовыванию лицо следовало распять на гранитном постаменте, облить маслом, вываренным из слез единорога, и покрыть с головы до ног татуировками, после чего подвергнуть прямому воздействию магии, но иногда приходится довольствоваться подручными средствами и надеяться на лучшее.
Итак, Финт коснулся мизинцем шеи Дубца и передал ему единственную искорку магии.
Дубец хлопнул себя по шее, будто его кто-то укусил.
— Ой! Что это было? Финт, я почувствовал искорку.
Финт быстро убрал руку.
— Статическое электричество. Такое часто со мной случается. Мать меня даже поцеловать боялась. Выпей вина, мастер Дубец, оно приглушит боль.
Дубец с жадностью посмотрел на графин. Вообще-то алкогольные напитки употреблять в тюрьме не разрешалось, поскольку при длительном употреблении они приводили к атрофии магических рецепторов. Но некоторые подземные жители, как и живущие на поверхности люди, не могли сопротивляться тому, что наносило им вред.
— Невозможно отказаться, — сказал Дубец, взяв протянутую чашку.
«Да, — подумал Финт. — Теперь ты никогда не сможешь мне отказать».
Финт не сомневался в успехе. Получалось же раньше и с более волевыми существами, чем Дубец.