- Потому что не оставлял надежды, что подберет наркотик, который сделает меня покорной.
Кровь выступила там, где когти встретились с кожей.
Она жила в ужасе, что именно это и случится.
- Ты можешь отомстить за себя, Гвен. За остальных женщин. В этом я помогу тебе.
Девушка подняла ресницы, песок, с которым она играла, был явно позабыт, а янтарный взгляд ее устремился прямо ему в душу.
- Это можешь и ты. То есть отомстить за нас. Эти люди очевидно в чем-то согрешили против тебя. Ты пришел сюда сразиться с ними, правда?
- Да, они грешны передо мной и моими друзьями, и да я пришел биться с ними. И все же это не означает, что я могу уничтожить их сам.
Иначе он бы уже давно сделал это.
- Что они тебе сделали?
- Убили моего лучшего друга. И надеются перебить всех, кто мне дорог, и все потому, что верят лжи своего предводителя. Я веками пытался уничтожить их, - признал он. Тот факт, что Ловцы продолжали множиться числом, был словно кинжал, всаженный ему под ребра. – Но стоит мне убить одного, на его место встают пятеро.
Когда она не удивилась при слове «веками», он понял, что она знает о его бессмертии. Но знает ли она, кем именно он являлся?
Ей ни за что не догадаться.
«Как почти все женщины в твоей жизни, она будет презирать твою сущность. Как же иначе? А глянь на нее сейчас. Такая милая, такая нежная. Ни намека на ненависть. Пока». Последние слова были буквально пропеты.
Демон Сомнений. Его извечный компаньон. Крест, который он вынужден нести.
- Откуда мне знать, что ты не один из них? – спросила она. – Откуда мне знать, что это не еще одна уловка, чтобы добиться моего сотрудничества? Я помогу тебе в сражении с врагом, а ты изнасилуешь меня. Я понесу дитя, а ты отберешь новорожденного у меня.
Сомнения. Любезность со стороны его демона?
Не успел он обдумать ответ, как он добавила напряженным тоном:
- Я видела, как ты сражался с этими людьми. Ты ранил их, заявлял о своей ненависти, но не убивал их. Ты оставлял им их жизни. Это не совсем то, что делает воитель, жаждущий изничтожить своих врагов.
При этих ее словах у него родилась идея. Способ доказать свою правоту.
- А если мы убьем их, то это убедит тебя в нашей к ним ненависти?
Девушка вновь закусила нижнюю губу. Зубы ее были белые и ровные и немного более острые, чем и простых смертных. От поцелуев с нею, вероятно, может произойти кровопускание, но часть его подозревала, что это красотка будет стоить каждой пролитой капли.
- Я… возможно.
«Возможно» лучше, чем ничего.
- Люциен, - позвал он, не отводя от нее взгляда.
Ее глаза широко распахнулись, и она вновь попыталась отползти назад.
- Что ты делаешь? Не…
Люциен вошел внутрь, выжидающе поглядывая на них.
- Да?
- Принеси мне пленника из Буды. Плевать кого.
Люциен изумленно выгнул бровь, но ничего не ответил. Он просто исчез.
- Я не могу помочь тебе, Сабин, - сказала Гвен. – На самом деле не могу. Незачем делать то, что бы ты там не собирался сделать. Я не должна была орать на тебя. Ясно? Признаю это. Не должна была оскорблять тебя своими сомнениями. Но я действительно не могу ни с кем сражаться. Я замираю на месте, стоит мне испугаться. А затем теряю сознание. Когда прихожу в себя – все вокруг мертвы, - она сглотнула, крепко зажмурилась на пару минут. – Стоит мне начать убивать, и я уже не могу остановиться. Не такой солдат тебе нужен, на меня нельзя положиться.
- Ты не убила меня, - напомнил он ей. – Не убила моих друзей.
- Я честно не знаю, как сумела сдержать себя. Такого не случалось прежде. Я не знаю, как сделать это сн-снова.
Девушка побледнела.
Опять появился Люциен, на этот раз в сопровождении сопротивляющегося Ловца.
Запустив руку за спину, Сабин выхватил кинжал и встал.
Заметив мерцающее серебром лезвие, Гвен всхлипнула.
- Чт-что ты делаешь?
- Это один из твоих мучителей? – поинтересовался Сабин у дрожащей девушки.
Ее полный ужаса взгляд, молча, метался с одного мужчины на другого. Она явно понимала, что грядет, но ведь это не был разгар битвы. Произойдет хладнокровное убийство.
Ловец неистово бился в хватке Люциена. Это не помогло ему освободиться, тогда он начал рыдать.
- Отпусти, отпусти, отпусти. Пожалуйста. Я делал лишь то, что мне приказывали. Я не хотел причинить вреда женщинам. Все это было ради всеобщего блага.
- Заткнись, - процедил Сабин. На этот раз он не проявит жалости. – Ведь ты не спас их, правда?
- Я прекращу попытки убить тебя. Я клянусь!
- Гвендолин, - голос Сабина звучал жестко, непреклонно, как рык по сравнению с мольбой Ловца. – Ответь. Пожалуйста. Этот – один из твоих мучителей?
Она только кивнула.
Он перерезал Ловцу глотку без предупреждения.
Сабин убил человека на ее глазах.
С того момента прошло несколько часов, и они успели сменить место пребывания, но образ смертного – окровавленного, падающего на колени, а потом – лицом на землю, хрипящего, а потом затихшего – отказывался покидать ее.
Гвен знакома ярость, кипящая внутри Сабина – та же ярость порой сводила с ума и ее саму. Она знала, что он суров и жесток, и нежным чувствам нет места в его сердце.
Взгляд выдавал его с головой. Мрачный и холодный, крайне расчетливый. Когда он освободил ее из камеры, она начала замечать, как он смотрит на окружающий его мир, выискивая то, что можно использовать в своих целях. Остальное – пыль на ветру.
Раньше и она была подобна пылинке. Теперь же он жаждет ее помощи.
Но она не могла забыть то, как он оттолкнул ее при первой их встрече.
Ох, как же ей стыдно. Одно легкое касание его мозолистых пальцев, и она буквально приклеилась к мужчине, которому и дела-то нет до нее. Но он же был такой теплый, энергия так и бурлила у него под кожей, а к ней так давно никто не притрагивался, что она не смогла сдержать порыв.
«Не трогай», - сказал он с таким видом, что убьет ее, если она осмелится вновь потянуться к нему.
Жестокое обращение напомнило ей, что спасители на самом деле были для нее чужаками, что их намерения могли оказаться столь же скверными, как и цели ее тюремщиков. Потому она решила держать дистанцию, изучая их в течение этих двух дней и прислушиваясь к самым тайным разговорам. Ее ментальный слух пришел в норму, позволяя ей подслушивать, не кривясь от боли и тем самым выдавая себя.
Один из таких разговоров, произошедший этим утром, постоянно вертелся в ее мыслях.
«Мы уже почти месяц здесь и не нашли ни следа артефакта. Сколько еще пирамид придется обыскать, чтобы найти его? Я полагал, что мы сорвали большой куш в последней пирамиде, поскольку там были Ловцы, но…»
Опять, эти мужчины упоминали ловцов. Так они называли Криса. Почему?
«Знаю, знаю. Столько напрасных усилий, а мы ни на йоту не приблизились к ларцу»
Артефакт? Ларец?
«Стоит сматывать удочки?»
«Может и так. Пока наш Глаз не даст нам нового ключа, мы лишены путеводной нити»
Странные фразы.
Их глаз может подбирать ключи? К чему? И о чьем это глазе они говорили?
Возможно, он принадлежит тому, которого называют Люциен; она успела рассмотреть, что у него один глаз синий, а другой – карий.
«Надеюсь, Гален также ничего не нашел. Ну, ничего кроме копья, нацеленного прямиком в его гнилое сердце. С этим я всегда рад ему помочь»