– Выжгут… – повторил капеллан. – Именно что выжгут. И не будет никакого креатина. Угробим целый мир по собственной тупости, да еще и впустую угробим.
– Как это – не будет креатина? – удивился Кэссиди.
– Да так, еще одна гипотеза. Ты пойми, Кэс. На Кляксе творятся чудеса. Естественно предположить, что, если под землей течет эликсир жизни, чудеса впрямую на него завязаны. Нужно просто это доказать. Вся база, до последнего кашевара, воспринимает Кляксу как единый организм. Особенно с тех пор, как звери начали «двоиться», – тут уж все сомнения отпали. Почему мы должны считать, будто это бред и армейские суеверия? Да может, так оно и есть!
– И чего ты хочешь добиться?
– Мы драпанем отсюда с лязгом и скрежетом. Только пятки засверкают, – пообещал капеллан. – Обязательно пойду еще раз в джунгли и возьму с собой пробник, наберу образцов. Придется как-то просочиться на скважину, в их лабораторию. И химик, конечно, понадобится, чтобы сделать анализ. У тебя есть связи в шахтерском городке?
– Представь себе, нет. Только не удивляйся, но это действительно закрытая территория.
– Ты что, вообще никого из их персонала не знаешь? – поразился капеллан. – Быть не может!
– Они наружу просто не высовываются. А нам внутрь нельзя, там, куда ни плюнь, сплошная коммерческая тайна. Полковник, конечно, туда заезжает регулярно, с управляющим совещается – но каждый раз в одиночку.
– Может, через транспортников подкопаться? Мы ведь без лабораторного анализа ничего не поймем.
– Джонни, через месяц здесь будет грузовик, битком набитый биологами. Потерпи. Они все выяснят. На фига тебе эта самодеятельность?
– А если мы не продержимся месяц? – спросил Причер. – Что тогда? С чудесами не шутят, Кэс. От таких чудес, как здешние, надобно драпать во все лопатки. Ты уж мне поверь, компетентному специалисту.
– Опять свое заладил… – Кэссиди отвернулся и нервно забарабанил пальцами по рулю.
Они сидели в машине начальника разведки – так распорядился Причер, ставший после разговора с полковником болезненно подозрительным. Он больше не намерен был откровенничать в служебных помещениях базы, пока их не прозвонили на «жучки». Кэссиди пообещал украсть для капеллана сканер, но глаза у него при этом были странные. Он явно заподозрил, что у Причера развивается паранойя.
– Хорошо, – сказал Кэссиди после недолгого раздумья. – Я подумаю насчет скважины. В штабе, конечно, есть план строений городка, только не уверен, что там обозначена лаборатория. А уж каким образом у них слежение организовано – просто тайна за семью печатями. Значит, придется вдоль забора ходить вполне предметно, с техникой. Которую тоже стырить надо для начала. И вообще, как-то это слишком похоже будет на диверсию. Если нас поймают… Уф-ф-ф. Понимаешь, Джон, нравятся мне почему-то майорские звезды. Ну очень нравятся. Не хотелось бы остаться без них.
– Чего это нас поймают?! – обиделся Причер. – Когда это было, чтобы нас с тобой ловили?
– Короче говоря, подбиваешь ты меня на какое-то мутное, странное дело, – заключил Кэссиди. – Как всегда.
– Почему странное? Я просто хочу разобраться, что тут происходит и как к этому относиться.
– Да какая разница? – вспылил Кэссиди. – В любом случае нужно периметр держать! Знаешь, Джон, я после нашего последнего разговора много думал. И если честно, мне твоя позиция ну совсем не понятна. Ты считаешь, тут слишком опасно? Согласен. Ненормально опасно? Ну да. Но отступать… Тебе не кажется, что это именно тот случай, когда армия обязана стоять насмерть? Как на нас Земля посмотрит, если мы отсюда свалим? Креатин же! Надежда всего человечества! Мечта!
– «Поклонение идолам, недостойным именования, есть начало и причина и конец всякого зла», – сообщил Причер. – Да ничего мы не знаем толком про этот твой креатин! Может, он нас всех погубит! А ты, значит, намереваешься за него голову псевдозавру в зубы сунуть? Кэс, дружище, не поддавайся! На Земле очередной массовый психоз, но мы-то с тобой умнее!
– Не уверен, что мы настолько умнее, Джон.
– Ты погляди, какое бешеное сопротивление, да еще и с настоящими чудесами! – воскликнул Причер. – Вдруг это промысел Божий?
– Откуда тебе знать? Джон, я был с тобой согласен, когда мы бросили Черные Болота. Глупо загибаться из-за коммерческих интересов какой-то сволочи. Но тут все серьезнее во сто крат. И я повторяю – мне твоя позиция не по душе. Есть такое ощущение, что ты превышаешь свои полномочия.
– Это как?!
– Да очень просто. Насколько я понимаю, задача капеллана – поддерживать бойцов. А не разлагать их, что ты проделываешь, например, со мной. И со многими другими – не удивляйся, я знаю. Ты смущаешь людей и даже пугаешь их. Хватит, Джон. Прошу тебя как заместитель командира базы – хватит. Извини, конечно, но некоторые офицеры считают, что твои действия неприятно пахнут. И выводы могут быть очень серьезные.
– Ты говоришь так, будто согласен с этими… офицерами.
– Хм… Я так, предупредил по старой дружбе. Но если тебя интересует мое личное мнение – что ж. Ты слишком далеко зашел. Давно известно, что у господина Причера особый пунктик. Он повернут на сохранении личного состава. Свои бойцы, чужие – по фигу, главное – влезть в самую кашу, пусть даже через голову командования, и всех до единого переспасать. Раньше мне казалось, что это вполне достойный офицера и простительный комплекс. Невинный даже. Но сейчас он у тебя разросся до настоящей паранойи.
– Ты же знаешь, – усмехнулся Причер, надеясь обратить происходящее в шутку, – Клякса в первую очередь бьет по священникам. Башню им сворачивает. Вот я и…
– Завязывай мутить воду, Джон. Мы выполняем боевую задачу. Держим периметр. Есть объективная реальность – скважина должна выкачивать креатин, мы обязаны ее прикрывать. Все остальное – лирика.
– Я понял, – сказал капеллан печально. – Ты тоже готов продать свою бессмертную душу за сомнительный шанс обрести бессмертие физическое. Ну… Бывает. Когда ты на этом пути умрешь – заметь, сугубо физически и крайне болезненно, в зубах большой зеленой местной твари…
– Джон, а ведь ты трус, – сообщил Кэссиди очень ровным голосом. – Извини, конечно, но очень похоже. Мне просто в голову раньше не приходило. Ты же боишься.
– Боюсь, конечно, – легко согласился Причер. – А по-твоему, инстинкт самосохранения на капелланских ускоренных курсах ампутируют? У меня вроде бы все на месте. Кроме ноги, естественно. Так-то я нормальный священник, со всеми делами.
– Ты боишься креатина, Джон. Тебе страшно до усрачки – а вдруг он на самом деле может дать людям бессмертие? В какую жопу тогда полетят все те годы, что ты корчил из себя праведника? Место в раю зарабатывал. И все зря. Ведь каждый человечишка станет вровень с Богом. Каждый. Просто так.
Причер крепко зажмурился, чтобы не ляпнуть в ответ что-нибудь столь же глупое и несправедливое.
– Больно, да? – спросил Кэссиди. – Никакой ты не праведник, Джон. Просто трус и саботажник. Как тебе удавалось столько лет меня обманывать, ума не приложу. Слепой я был. Ты умеешь слепить людей, очаровывать их. Ну конечно, ты же у нас такой необыкновенный! Всех любишь, обо всех заботишься! А на самом-то деле… Эх, Джон! Мы ведь дважды из-за тебя срывали контракты на охрану. Из-за тебя одного! Как только начинало всерьез пахнуть жареным, ты принимался интриговать, стучал в контрразведку, устраивал почти что бунты. Хочешь сделать это и здесь? Я… Просто не знаю. Я, наверное, мешать тебе не буду, хотя бы в память о том, сколько ты для меня сделал. Но и помогать не смогу. Понимаешь, не смогу.