Бросив своих дамочек, Александр кинулся на незваного гостя. Как назло, в руках у Чинарского ничего не оказалось, а Коршунов размахивал своим ножом словно саблей, грозя отсечь Чинарскому лишние части тела.
Попадать в такую мясорубку Чинарскому не хотелось. Сунув руку в карман за ножом, он медленно попятился в прихожую. В тот самый момент, когда Чинарский нащупал одной рукой дверь, а другой — нож в кармане, Александр сделал опасный выпад. Направив острие своего грозного оружия Чинарскому в живот, он, как заправский фехтовальщик, прыгнул вперед.
Чинарский шагнул назад в открытую дверь, но нож все-таки зацепил его. Он почувствовал острую боль в бедре и тепло от потекшей крови. Нож прошел сквозь пальто и зацепил Чинарского на излете. Если бы не толстый драп, ему пришлось бы несладко.
Держась одной рукой за бок, он продолжал отступать, а Александр, тяжело дыша и размахивая своей «саблей», подходил все ближе.
Наконец Чинарскому удалось вытащить свой нож. Только что он мог сделать таким коротким лезвием? Как назло, под руку не попадалось никаких вещей, которыми можно было бы защититься или метнуть в нападающего.
Чинарский продолжал отступать. Несколько раз он подставил под удары Коршунова лезвие своего ножичка и от их соприкосновения вылетали снопы искр.
— Постой, приятель, — криво улыбнулся Чинарский. — Давай поговорим.
Коршунов говорить, как видно, не хотел.
Спина уперлась в холодную сталь входной двери, в которую кто-то стучал с той стороны.
Александр сделал еще один фехтовальный выпад, целя Чинарскому в грудь. Тот успел отклониться в сторону, пропустив смертельно опасное лезвие под мышкой. Чинарский понял, что если сейчас что-нибудь не предпримет, то уже не сделает ничего и никогда. Он шагнул вперед, схватил Коршунова за кисть, сжимавшую нож, и принялся ее выкручивать. Тот, заорав, упал на пол, но нож не выпустил. Тогда Чинарский запрыгнул на него верхом и всадил свой нож в руку Коршунову, пригвоздив ее к деревянному полу. Тонкое лезвие прошло между костями лучезапястного сустава.
Чинарский сместился в сторону, придавив своим задом другую руку Александра, и схватил его двумя руками за горло.
Коршунов дергался, как препарированная лягушка, хрипел и пускал изо рта пузыри, но Чинарский не отпускал его. Он сжимал пальцы на его шее до тех пор, пока тот не перестал извиваться. Тогда Чинарский ослабил хватку и судорожно вздохнул. Коршунов был еще жив, но сопротивления оказывать уже не мог.
В дверь барабанили прикладами. Чинарский привстал на трясущихся от слабости ногах и отодвинул щеколду. В прихожую влетел Дудуев, за ним — Бероев. Следом омоновцы в касках и бронежилетах. Подоспели почти вовремя. Позади них с камерами в руках толпились тележурналисты.
— Ты в порядке? — Дудуев, видя, что Чинарский едва держится на ногах, подхватил его за талию.
— А-ай, сука! — завопил Чинарский, потому что Дудуев зацепил его за рану.
— Ты ранен?
— Ерунда.
— Тебе нужно в больницу.
— Там должна быть какая-то выпивка, — кивнул Чинарский в сторону гостиной.