Под ногами шуршали листья и сосновые иглы, иногда попадались красивые лужайки, где ярко-зеленая трава почти достигала пояса. По дороге нам попался большой уж. Ничуть не испугавшись нашего присутствия, он, не мигая, внимательно смотрел на нас своими черными блестящими глазами, и лишь когда я протянул к нему руку, он грозно зашипел, предупреждая о том, что нам лучше идти своей дорогой.
Мы отправились дальше, болтая о разной чепухе, о школе, о дальнейших планах на жизнь, затронули даже тему политики. Я также поведал Ольге о своей жизни в армии, рассказал про родителей и Вита.
Удивительно, но общение с этой девушкой доставляло мне несравненное удовольствие, и я впервые посмотрел на нее по-иному. Лицо правильной формы, черты нежные, хотя и не такие красивые, как у Дианы, но зато милые и располагающие, а глаза… Выразительные и необычайно глубокие, цвета фиалок, они видят собеседника насквозь, словно через причудливую призму, фиксируя каждую мысль, эмоцию, желание, и похожи на бездонные горные озера.
– Дима, я хотела у тебя спросить… Игорь ехал сюда с какой-то определенной целью?
– Мы все сюда приехали с определенными целями – отдохнуть, позагорать, искупаться и тому подобное. – Я в который уже раз машинально дотронулся до ножа Клима, покачивающегося в такт ходьбе.
– Ты не понял меня, – Оля кашлянула. – Я имела в виду…
– Я отлично знаю, что ты имеешь в виду. Вит взял его, рассчитывая, что ты обратишь на него внимание.
– Я догадалась, просто хотела узнать, знаешь ли ты об этом. – Она на мгновенье покраснела и торопливо сказала: – То, что он вчера рассказал… Я бы никогда не подумала.
– Для меня это тоже было новостью. Я только знаю, что с детства он живет без родителей и у него почти нет друзей, кроме Виталия – они вместе учились в школе.
Мы продолжали медленно идти, и вскоре справа от ручья возник небольшой водоем. По-видимому, это и есть та запруда, о которой говорил Клим. Вокруг нее – взрыхленная земля и помет.
– Что это? – Ольга с интересом присела над запрудой.
– Кабанья джакузи, – ответил я и, поймав ее недоуменный взгляд, объяснил: – Несмотря на общепринятое мнение, кабаны и свиньи чистоплотные животные. Судя по всему, это их купальня. Посмотри, какая мутная вода. А грязь для них – все равно что мыло. Когда она засыхает, они трутся о кору деревьев, чтобы вместе с ней отвалились разные насекомые и паразиты. Вот, гляди! – Я показал ей на испачканный засохшей грязью ствол сосны.
– Откуда ты все это знаешь? – удивилась Ольга.
Я только открыл рот, как вдруг она воскликнула:
– Ой, смотри! – и схватила меня за руку.
Прямо перед нами, важно перебирая морщинистыми лапами, ползла громадная черепаха, панцирь которой был не меньше таза для белья.
– Кстати, ты знаешь, как на черепах охотятся хищные птицы? – спросил я у Ольги, но она, похоже, не услышав вопроса, с интересом наблюдала за пресмыкающимся.
Я продолжал:
– Увидев черепаху, они хватают ее своими когтями, поднимают на большую высоту, причем именно над каменистой местностью, после чего бросают ее вниз. От удара панцирь черепахи раскалывается, и птица начинает пировать.
Глядя на размеры обнаруженного нами экземпляра, я с трудом представлял себе размеры птицы, способной поднять ее в воздух.
– Как насчет ужина в виде черепахового супа сегодня вечером, леди? – галантно произнес я, делая вид, что озабочен поиском камня.
– Нет, ты что, Дима, не надо! – Оля всерьез испугалась за жизнь черепахи и сильнее сжала мне руку.
Разговаривая, мы пошли вслед за черепахой, которая целенаправленно ползла вперед, все глубже в лес, при этом она нисколько не боялась нас. Кто сказал, что черепахи медленные? Черта с два! Она ползла ненамного медленней, чем мы шли, при этом я бы не сказал, что она сильно спешила.
Увлеченно следя за черепахой, мы не заметили, как постепенно все дальше и дальше уходили от ручья. Через некоторое время Ольга сказала, что она устала и не прочь бы утолить жажду. С собой у нас была литровая бутылка «Фанты», бутылка пива и немного бутербродов с сырокопченой колбасой.
Мы спустились по пологому склону в неглубокую ложбинку, в которой в изобилии росла иглица и папоротники. Невдалеке лежала большая сосна, и мы решили сделать небольшой привал.
Сидя на поваленном дереве, опутанном космами разных тягучих трав и лиан, девушка болтала ногами, жевала бутерброды и рассказывала, как они с отцом ездили в Польшу. О своей матери она не обмолвилась и словом, да я и не спрашивал о ней.
В этом отношении я всегда стараюсь придерживаться железного правила. Однажды отец мне сказал: «Запомни, старик, никогда ни о чем не спрашивай бабу. Они как мороженое – сначала холодные, потом тают, а затем липнут. Если она уже липнет к тебе, значит, от тебя у нее никаких секретов не будет. Но она скажет тебе все сама. Если же она не хочет говорить – не приставай к ней с расспросами, она обязательно соврет…»
– …в позапрошлом году. Конечно, хотелось бы поступить в аспирантуру, но, честно говоря, не уверена в своих силах. Вот Ира мне вчера рассказывала… – беспечно щебетала Ольга, отхлебывая «Фанту», – недавно открылся новый институт, так… Ой! – Ольга взвизгнула и спрыгнула на землю. – Дима, мне что-то за шиворот упало! – Она судорожным движением скинула с себя тренировочный балахон и повернулась ко мне спиной. Я приблизился к ней и осторожно приподнял нижний край ее футболки. На руки мне вывалился жук с толстыми мохнатыми лапками. Стряхнув насекомое на землю, я носком ботинка отшвырнул его подальше в траву.
– Ну, что там? – в голосе Ольги слышалось беспокойство.
– Ничего, просто веточка.
Я все еще держал приподнятым край ее футболки и чувствовал легкий аромат ее свежего тела. Медленно приподняв футболку выше, я осторожно прикоснулся руками к ее спине. Ольга вздрогнула, повернулась ко мне, и наши губы нашли друг друга.
В лагере
После обеда Гуфи уселся в беседке, погрузившись в чтение своих книжек. Правда, буквы все время прыгали и гонялись друг за другом, играли в чехарду и никак не желали строиться в слова – с самого утра у Игоря с похмелья адски болела голова, а вкус во рту был такой, словно маленькие поросята устроили в нем сортир.
Ирина убирала со стола, Дэн решил помочь ей и с усердием тер тряпкой тарелки, разбрызгивая из таза воду, изредка попадая на Иру. «Денис, пошли после обеда на море?» – «Нет, пошли лучше в дом, я тебе одну штучку покажу». – «Какую штучку?» – «Очень прикольную, только не говори никому…»
Слыша их беспечный смех, Виталий с горечью понял, что его нынешние отношения с Дианой никогда не были такими же естественными, и все, что эту девушку в нем устраивает (пока), – это ненасытный секс. Во время постельных сцен она вела себя как безумная, царапалась, кусалась, стонала и извивалась, плакала и смеялась. Но когда все заканчивалось, она усаживалась в постели и начинала неторопливо расчесывать свои золотые локоны, и при этом на ее холеном лице появлялось то знакомое ему холодно-безразличное выражение: «Как меня все достало… Почему бы тебе не сходить на кухню и не сварить кофе?»