«Трахались и винище жрали», – подумал я с нарастающей ненавистью.
– Знаю что? – уже с плохо скрываемым раздражением спросил я.
Я увидел, что его лицо покрыто мелкими бисеринками пота.
– Димон… Я знаю, между нами пробежала кошка. Свою вину с себя я не снимаю однозначно, мы к этому разговору еще вернемся. Сейчас дело в другом. Только прошу тебя, не смейся.
– Ну? – с нетерпением поторопил я его.
– Никакого паука не было! – выдохнул он. – Помнишь, она кричала?
– Как – не было?
– Не было.
Зато было кое-что другое. Что-то такое, о чем бы мне совсем не хотелось знать.
– Понимаешь, – его голос стал еще тише, – она уверена, что когда посмотрела в зеркало, то увидела какую-то кошмарную старуху, которая ей улыбалась. Она думает, будто это она в старости. И знаешь, что самое поганое? Мне кажется, она действительно что-то видела. Можешь считать меня сбрендившим идиотом, но это так. Я сам вчера чувствовал себя неуютно, когда вбежал в дом после ее криков.
Вит глубоко затянулся.
– Бред, – как можно безразличнее сказал я. – Перегрелась твоя красавица на солнце, понятно?
– Я бы сам хотел, чтобы так было. Но… Димон, здесь происходит что-то не совсем хорошее. Ты видел, что происходит с Зиной? Она ведет себя как бешеная.
– Я удивлен, что с таким хозяином, как наш Дэн, она не сошла с ума раньше. Короче, твои предложения?
Вит пожал плечами. В последнее время пожатие плечами вошло у него в привычку, равно как у Гуфи поправлять очки на носу.
– Какие здесь могут быть предложения?
– Насколько я знаю, вы собираетесь с Дианой завтра уезжать?
Вит смутился.
– Вообще-то до сегодняшнего случая все шло нормально, но теперь она ничего и слушать не желает о том, чтобы остаться здесь еще на несколько дней.
– Ладно, – я подавил очередной зевок, – утро вечера мудренее, верно? Вот завтра и определитесь.
– Димон…
– Ну?
Вит посмотрел мне в глаза.
– Не хочу терять друга из-за бабы. Понимаешь, о чем я?
«Ты уже потерял его, хрен моржовый! Думаешь, мне легко видеть, как мой лучший друг отдаляется от меня все дальше и дальше?!» – хотел закричать я ему в лицо.
Вместо этого я сказал, что иду спать.
Плотно закрыв за собой дверь (щеколда, не забудь про щеколду), я подошел к своей кровати и остолбенел. Натянув одеяло до самого носа, на кровати лежала Ольга.
– Ты чего? – прошептал я.
– Ничего. А ты?
– Я? – Ее вопрос окончательно сбил меня с толку. – Тоже ничего. Тебе что, холодно?
Ольга прыснула.
– Ты что, дурак? – спросила она уже серьезно. – Я похожа на девушку, которая ложится к парню в постель только по той причине, что ей негде погреться?
– Не похожа, – согласился я, укладываясь в кровать и прижимаясь к ее теплому, восхитительно пахнущему телу. На Ольге, кроме футболки, ничего не было. Она обняла меня, уткнувшись носом в мое плечо.
Я задумался. В моей жизни это была первая девушка, которая была невинна, и мне пришли на память слова отца: «Запомни, старик, если ты спишь с девушкой, зная, что она девственница, будь готов к тому, что она влюбится в тебя. Если тебе не нужны такие последствия – не обрекай ее на страдания». Не очень-то хотелось затевать серьезные отношения, тем более в условиях, когда рядом Ди.
– Я слышала ваш разговор, – вдруг произнесла она.
Я почувствовал, как напряглись мои мускулы.
– И что ты думаешь по этому поводу?
Помолчав немного, Оля сказала:
– Мне кажется, завтра нужно уезжать. Слишком много неприятных совпадений. Кроме того…
– Что?
– Нет, ничего.
– Нет уж, леди, если сказали «А», говорите «Б», – заупрямился я. Моя рука нашла ее мягкую грудь, и я стал нежно поглаживать сосок, постепенно становившийся упругим.
– Мне снилась та старая цыганка, помнишь, в Соловках?
Желание вдруг пропало напрочь.
– И что она хотела? Продать старые брюки?
– Перестань. Я не помню, что именно мне снилось, но явно что-то плохое.
– Давай спать?
– Ладно, спокойной ночи.
Ночью мне снова привиделся кошмар.
Мне снилось, что мы с Ольгой опять оказались на болоте. Поражала реальность сна – я всем естеством чувствовал окутывающий запах застоявшейся воды и болотных газов. Мы осторожно идем по кочкам, и вдруг Ольга поскальзывается и летит в топь. Прямо как в тот раз. Только на этот раз палки у меня нет, я падаю на колени и протягиваю ей руки. Бесполезно – Ольга слишком далеко. Я пытаюсь подвинуться ближе и понимаю, что еще немного, и я окажусь рядом с ней. Ольга истошно вопит и медленно погружается в трясину. Я кричу.
Гладь болота взрывается пузырями, как если бы внутри лопнул баллон с кислородом, и неожиданно из зеленой слякоти высовывается голова мертвеца. Кожа висит, как старая отслаивающаяся краска, глазницы пустые, будто те несколько секунд Оля находилась не в грязной жиже, а в серной кислоте. Поросшая мхом тварь медленно выкарабкивается на кочку и скалится безгубым ртом. Я кричу не своим голосом, про себя понимая, что крика как такового нет, из моих губ вырывается лишь сиплый свист. Поворачиваюсь и как полоумный несусь прочь, едва касаясь ногами кочек. Сзади слышится мокрое шлепанье, и я осознаю, что эта мерзость идет за мной. Я бегу, передо мной домик Клима. Дверь открывается, и он стоит на пороге, в руках топор.
«Слишком поздно», – грустно говорит он. Я пытаюсь проскользнуть в дом, и он сторонится, пуская меня внутрь. Краем глаза я вижу, что преследовавшее меня существо приблизилось, оно двигается, как инвалид без ног, перекатываясь по-утиному, качаясь из стороны в сторону. Я кричу Климу, чтобы он закрыл дверь, но тот лишь скорбно качает головой, и я вижу, что волосы у него все седые. Взгляд мой падает на стол, и я вижу на нем головы своих друзей, аккуратно расставленные по всему периметру. Дэн, Ира, Ди… «Клим!» – кричу я, и в этот момент все начинает темнеть.
«Слишком поздно», – кряхтит Клим, и я вижу, что тело его начинает плавиться, как воск.
Застонав, я проснулся, обливаясь холодным потом. Я откинулся на подушку, прерывисто дыша, с дрожью вспоминая сон. Оля. Боже, какое счастье, она рядом, забавно посапывает, доверчиво прижавшись к моей руке.
Внезапно мозг раскаленной стрелой пронзила мысль: «Мы в беде. В большой беде».
* * *
Наутро погода не изменилась. Дождь закончился, но все небо было подернуто серой пеленой, и от этого в лесу царил полумрак.
Завтрак прошел в молчании. Про наш ночной разговор с Виталием я решил пока никому не рассказывать, Ольга тоже обещала молчать.