Утром Виктор приехал в отделение и был несколько удивлен, увидев своего начальника на улице.
– Что-то случилось, Семен Васильевич? – спросил он, поздоровавшись с ним. Васильич промокнул платком залысины и тут же в него высморкался. Было видно, что его всего буквально трясет.
– Что произошло, товарищ полковник? – спокойным голосом повторил Виктор.
– Все, Витя. Не начальник я тебе больше, – с трудом выговорил полковник. – Так я и знал.
Он говорил, урывками захватывая воздух, как выброшенная на берег рыба.
– В отпуск отправляют. А ты сам знаешь, что за ним последует. Кстати, ты тоже свободен. Можешь догуливать то, что не успел.
– Гончаров? – догадался Боков, и Семен Васильевич кивнул с несчастным видом.
– Сегодня еще с утра из окружного управления понаехало, из Москвы двое прилетают, опер и психиатр какой-то, едрен-батон. А тут, как назло, какой-то общественный комитет образовался, за поимку маньяка сто тыщ обещают, вон уже листовки везде раздают. Ты представляешь, во что это выльется, Боков? В нашем районе охотники уже облаву готовят.
– Откуда такие деньги? – не поверил Виктор.
– Не знаю. Да и какая разница, – отмахнулся Семен Васильевич. Он вздохнул. – Может, и нет никаких денег. Ладно, Боков. Прорвемся.
Он стал подниматься по ступенькам, тяжело и неуклюже, и Виктор подумал, что еще никогда его патрон не выглядел таким разбитым и подавленным. Он словно состарился на двадцать лет за одну неделю.
Обернувшись, Семен Васильевич сказал:
– Насчет отпуска я серьезно, Витя. Тебя отстранили от этого дела, так что отдохни немного. Потому что все наши потуги будут играть только против нас.
Ни один мускул не дрогнул на лице Виктора, он лишь слегка наклонил голову, давая понять, что услышал своего начальника. После чего рванул вверх по лестнице, к себе в кабинет. Просто так сдаваться он не собирался. К счастью, никто из следственной группы, приехавшей из Москвы, его не видел, и он, запершись изнутри, принялся быстро снимать копии со всех материалов, касающихся Живодера.
Пока он разбирался с бумагами, позвонил Артур Малышев. Запинаясь, он смущенно попросил Виктора узнать... знакомы ли между собой Ставченко и Борис Долин, тот самый гаишник, которого Живодер скормил кошкам два года назад. Его также интересовало, кем оба работали в юности. Словно заранее уверенный, что ему откажут, Артур торопливо пояснил, что у него скоро защита диплома по уголовному праву и он хотел выдать комиссии что-нибудь эдакое, непосредственно из практики, в частности, дело по Живодеру.
Он снисходительно выслушал юношу, сразу поняв, что защита диплома тут совершенно ни при чем. «Парень решил самостоятельно распутать дело?» – усмехнулся про себя Виктор. Собственно, ничего такого секретного Малышев не просил, и поэтому он сказал, что постарается выяснить.
Как только он закончил разговор с Артуром, позвонил Васильич и сказал, чтобы он сдал все дела в секретариат. Виктор покачал головой: как хорошо, что успел сделать копии!
Уладив все формальности с передачей материалов, он вышел на улицу. Под мышкой у Виктора была зажата толстая папка. Отпуск? Да ради бога, Семен Васильевич. Он, конечно, на работе больше появляться не будет, но и отдыхать не собирался.
* * *
В громадном доме семьи Хотиных царила гнетущая тишина. Не было слышно привычных домашних звуков, которые присущи любому жилищу, будь то хоромы олигарха или коммуналка непросыхающей семьи алкоголиков. Даже Бона и Стэп, два рослых ньюфаундленда, словно понимали: в семье, где им было так привольно жить, произошла какая-то серьезная беда, и тихо сидели по углам.
С Лилей находились две няни, они сменяли друг друга, не спуская глаз с девочки круглые сутки. Во время обострений ей делали уколы, которые прописали врачи, хотя Владимир не видел в них никакого смысла. Как не видел смысла в дальнейшем существовании. Его жизнь словно разделилась ланцетом на две части – «до» и «после», а точкой разграничения этих половинок была смерть Анны, в которую он до сих пор отказывался верить.
Сегодня он пытался немного развлечь Лилю и повез ее в магазин игрушек. К его изумлению, она набрала целую тележку каких-то невзрачных клоунов. Однако, видя состояние дочери, Владимир не посмел задавать ей вопросы и беспрекословно оплатил все покупки.
А дома его ждал новый шок. Конечно, он помнил, что все эти ужасы с Лилей и его женой творил какой-то извращенец, переодетый в клоуна, но все равно поступок Лили ошарашил его. Она вывалила все игрушки посреди комнаты и начала методично отрывать им головы, отламывать конечности, а когда последняя кукла была сломана, она принялась с ожесточением топтать эту бесформенную груду. И все это делалось с ледяной улыбкой, от которой хотелось лезть на стену. И снова Владимир не посмел вмешаться, он только с болью смотрел на свою дочь, не зная, как ей помочь.
Сейчас Лиля спала. Владимир сидел в кабинете, перед ним на столе высилась почти опустошенная бутылка виски. Он ожидал гостей.
Наконец в дверь кто-то позвонил, и он встрепенулся, включив видеофон. Удостоверившись, что это именно те, кого он ждал, Владимир нажал кнопку, впуская посетителей внутрь.
Через минуту в кабинете стояло двое. Первый был настоящим гигантом, с квадратным хмурым лицом и маленькими свинячьими глазками. Щеку пересекал уродливый шрам, костяшки пальцев были в красных мозолях, выдавая в нем опытного бойца. Второй гость был прямой противоположностью своему приятелю – невысокий, худощавого телосложения, с аккуратной полосочкой усов. На носу с горбинкой сидели золоченые очки.
– Привет, Гарик, – без каких-либо эмоций произнес Владимир и вновь наполнил свой стакан. Он протянул руку.
Худощавый мужчина в очках вежливо ответил на приветствие. Громила, помедлив, последовал его примеру.
– Прими мои соболезнования, Володя, – сказал Гарик. Владимир истерично хохотнул и махнул рукой, мол, о чем ты говоришь?! Громила с тупым равнодушием смотрел на пьяного мужчину.
– Это кто? – покосился на здоровяка Владимир.
– Роман. Я тебе говорил о нем, – пояснил Гарик.
– Роман... – проговорил заплетающимся языком Владимир, словно пробуя имя на вкус. – У меня для вас работа, Гарик и Роман.
Он потянулся к бутылке, но она оказалась пуста, и Владимир, пошатываясь, направился к шкафу. По дороге он задел хрустальную статуэтку в виде девочки с зонтиком, которая упала прямо на пол и разлетелась вдребезги.
Гарик и Роман тактично молчали, ожидая продолжения разговора.
– Не догадываетесь? – спросил Владимир, доставая новую бутылку. Сорвал пробку и отхлебнул прямо из горлышка.
– Догадываемся, – осторожно сказал Гарик.
Владимир прошаркал к столу и тяжело сел, почти свалился в кожаное кресло.
– Какая-то тварь убила мою Аню, – сказал Владимир совершенно обыденным тоном, словно речь шла о погоде. – Слыхали? Ее насадили на палку, как кусок мяса на шампур.