Бакунин ошалело смотрел на этот предмет, внутренне приказывая себе не паниковать. Это был кованый молоток, молоток, которым много лет назад он с дружками раскроил голову несчастному бродяге на кладбище. И на нем все еще оставалась кровь, она ручейками-змейками стекала в отверстие слива.
Откуда он здесь? И кто мог «пошутить» вот так?
Тихонько скрипнула дверь в ванную. Тяжело дыша, Сергей рывком задвинул занавеску. Кто там?! Мать с отцом решили зайти, проверить квартиру? Ведь больше ни у кого ключей от входной двери нет!
– Мама? – пискнул он, но ему никто не ответил.
Неожиданно запахло бензином и горелой плотью. Бакунин вжался в стену. Он видел, как в ванну, хромая, кто-то зашел и остановился прямо напротив него, словно силясь разглядеть, что там за занавеской. Вода из душа продолжала поливать насмерть перепуганного парня, и он машинально ловил языком теплые капли.
Занавеску грубо сдернули, лопнули кольца, с помощью которых она держалась на перекладине, и перед Сергеем возник обуглившийся труп. Обломки ребер торчали наружу, потрескавшаяся кожа на голове съежилась, открывая на обозрение желтый череп, в котором зияла глубокая дыра. Из нее поднимались струйки смрадного дыма. Глаз не было, и мертвец на ощупь полез прямо в ванну.
Завопив не своим голосом, Сергей оттолкнул зомби, выпрыгнул из ванны и в чем мать родила бросился на кухню. Труп недоуменно повернулся и, издав хлюпающий звук, поплелся за парнем.
Сергей влетел на кухню и замер с отвисшей челюстью. За столом сидела сильно обгоревшая женщина, волосы слезали клочьями с ее почерневшей головы, остатки одежды были вплавлены в плоть. Она укачивала ребенка, тот жадно сосал покрытую глубокими трещинами грудь. Проглоченное молоко, густое, темно-желтого цвета, выливалось из широкой раны на шее малышки. Эта рана была похожа на ухмылку Смерти. Мать что-то ласково напевала своему чаду, а ребенок довольно урчал.
В кухню, что-то хрипя, приковылял мертвец, который был в ванной. В обгоревших руках он сжимал молоток, которым его когда-то убили. Бакунин что-то слабо вскрикнул, его обезумевший взгляд метался по сторонам в поисках выхода и наконец упал на окно. Сергей вспрыгнул на подоконник и распахнул окно, на перекошенное лицо опустилось несколько снежинок. Обугленный труп был уже близко, и с диким криком Сергей прыгнул вниз.
Соседи с нижнего этажа долго звонили в квартиру Бакунина, так как вода испортила им потолки и обои. Однако на звонки никто не откликался, после чего вызвали слесаря.
Безжизненное тело обнаженного молодого человека под окнами обнаружили только утром – он упал там, где росли припорошенные снегом деревья и где редко кто ходил.
Позже приехали родители Сергея. Убитые горем, они не обратили внимания на странный тройной крест, лежавший на журнальном столике. Зато его заметил нечистый на руку сосед, который рассказывал о происшедшем сотрудникам милиции. После стандартных объяснений «не видел, не слышал, не знаю» древний оберег незаметно перекочевал в его карман…
Деревня Чертовка, «Алексеевский хутор»,
Воронежская область,
за несколько минут до 1 января 2009 г.
Максим медленно отступал назад, держа перед собой бесполезный, в общем-то, нож. Аникеев так же медленно наступал, ноги его странно подрагивали, будто это были не ноги, а плохо пристегнутые протезы.
– Это… даже… интересно, – булькал он, растопыривая руки. Бледная кожа на лбу мнимого майора пошла сеткой трещин, начала отслаиваться и сворачиваться, как стружка под острым рубанком.
Максим нырнул вниз, вонзив нож в живот существа, но результат был тот же, что и раньше, то есть никакого. Монстр развернулся. Чудовищная трансформация в древнюю тварь продолжалась, и Максим, несмотря на свое критическое положение, с какой-то безысходной зачарованностью наблюдал за превращением.
Существо не торопилось. Кожа слезла с лица, как пожухлая кора с больного дерева, руки, точнее лапы, удлинялись, ногти слетели с пальцев, уступая место темным загнутым когтям, ноги вытягивались, при этом слышалось легкое потрескивание – так трещат дрова в камине. Все, что оставалось от оболочки Аникеева, падало на пол и тут же сморщивалось и съеживалось, как сгорающая бумага, оставляя лишь едва заметные пепельные пятна. Сапоги лопнули, не выдержав давления, и вскоре по полу с гулким стуком цокали огромные копыта.
«Осталось десять минут до двенадцати», – прозвучал в мозгу Фирсова голос оборотня. Теперь его мучил вопрос – что будет дальше? Если монстр должен уснуть, протянет он это время?!
Наконец твари надоело играть в кошки– мышки, и она наотмашь ударила Максима, распоров кинжалообразными когтями его куртку. От неминуемой смерти юношу спас толстый вязаный свитер, но он все равно почувствовал, что лапа чудовища задела кожу, и в месте удара сразу стало тепло и мокро. В отчаянии Максим попытался воткнуть нож в глаз твари, но тут же был отброшен к шкафу, который разлетелся в щепки, подняв облачка пыльной трухи. Пока Макс приходил в себя, пытаясь встать на ноги, существо приблизилось и наступило ему на грудь своей кривой ногой. Слегка надавило, и под твердым как камень копытом хрустнуло ребро. Тварь наклонила свою морду над Максимом, и тот, вздохнув, потерял сознание.
Идол Смерти занес ногу, чтобы опустить копыто на лицо человека. В какой-то момент казалось, что участь несчастного предрешена, но внезапно существо отступило в сторону. На его отвратительной морде промелькнуло что-то похожее на понимание и надежду, и в следующее мгновение вместо уродливой головы появилась маленькая голова Ангелины с распущенными золотистыми волосами. Появилась и тут же исчезла, вновь уступив место лику Идола.
Целую минуту тварь изучала бессознательное тело молодого человека. А затем монстр встревоженно поднял голову, глянул в окно и бросился к двери. Сорвав ее с петель, Идол Смерти огромными скачками понесся вниз, к подземелью. Внизу что-то загремело, заскрежетало, потом хлопнула дверь, и в доме наступила тишина. Лишь висевшие в столовой старинные часы начали отбивать двенадцать часов.
* * *
– Очнись, – услышал над собой чей-то мягкий голос Максим. Он открыл глаза и увидел перед собой склонившееся лицо Ангелины.
«Я сплю, – подумал он, силясь приподняться. – Или уже умер».
– Надо выбираться отсюда, – проговорила лилипутка, зябко поводя миниатюрными плечиками. Максу все же удалось сесть, и он с удивлением огляделся. Он все еще находился в комнате, среди обломков шкафа. Ангелина сидела на корточках рядом, на ней была рваная комбинация, почти не скрывавшая прелести ее красивого тела.
– Где он? – хрипло спросил Максим. – И что он с тобой сделал?!
– Он уснул, – отозвалась девушка. Лицо ее было каким-то странным, будто Ангелина находилась под воздействием наркотиков. – И теперь его уже не разбудить.
– Его надо уничтожить, – возразил Фирсов, вставая на ноги. Он застонал сквозь зубы – нестерпимо заныл бок, где было сломано ребро.