Ольга по-детски шмыгнула носом, смахнула набежавшие слезы и глубоко вздохнула:
– Все нормально, святой отец, все нормально. Я сильная, выдержу.
– Вот и ладно, – он перекрестил женщину. – Нам пора. Иди поднимай молодежь.
…Нелегкий спуск с обрывистого косогора прошел без приключений, если не считать одной странности – чем ближе они подходили к околице, тем быстрее оживал Роман. Еще совсем недавно едва переставлявший ноги, он неожиданно категорически отказался от помощи и, сначала ускоряя шаг, а затем и вовсе сорвавшись на бег, устремился к покосившимся, вросшим в землю постройкам. Олег вместе с Алексеем, не сговариваясь, кинулись за ним.
Священник удержал за рукав дернувшуюся было вслед Ольгу.
– Не горячись, Ольга Васильевна, ребятишки вполне без нас управятся. И проследят, и защитят, если что. Опыта в этих делах у них не занимать. А мы, – он обернулся и жестом поторопил приотставшую Вику, – уж лучше от греха подальше, на безопасном расстоянии.
Пока в начале единственной деревенской улицы отец Матвей в сопровождении спутниц с трудом продирался сквозь густую, вымахавшую по колено траву, Роман добежал до остатков плетня того самого дома, на который сверху показывала священнику его мать, и рванул на себя трухлявую, рассыпающуюся под пальцами калитку. Заскочив во двор, с ходу перепрыгнул, словно всегда зная о ней, за долгие годы оплывшую и заросшую бурьяном, но все еще коварно-опасную дренажную канаву. Взлетел на подгнившее, с жалобным скрипом просевшее под ногами крыльцо – и вдруг как вкопанный застыл перед входной дверью.
Полуоторванная, болтающаяся на единственном изъеденном коррозией гвозде ручка, оспины сквозных отверстий в почерневшем, источенном насекомыми дереве и даже сплющенная подошвой позеленевшая гильза – все это было почти один в один как в преследующем его в последнее время сне. Все, кроме главного – возбуждающего, заставляющего кипеть в жилах кровь предвкушения встречи.
Но, несмотря на жгучее, с подкатывающими невольными горячими слезами к глазам, разочарование, что-то скрытое стенами дома, непроглядно-черное, пульсирующее свирепой силой неудержимо влекло Романа к себе. Не имея больше воли противиться, он, окончательно отрывая ручку, потянул на себя дверь и шагнул в мрачные, затхлые сени. Ведомый безошибочным внутренним компасом, поднял валявшуюся под ногами лестницу и приставил ее к лазу на чердак. Не задумываясь о риске сломать шею, если не выдержит гнилое дерево, вскарабкался наверх и, раздвигая руками пыльные занавеси паутины, по щиколотку проваливаясь в прелый мусор, полез в дальний угол, где под нижней балкой перекрытия темнел массивный прямоугольный ящик.
Заскочивший в дом Олег сразу же сообразил, где нужно искать подопечного, но его веса лестница уже не выдержала и с хрустом сложилась пополам. Подоспевший Алексей, недолго думая, хлопнул по своему плечу. Монах, не заставляя себя уговаривать, тут же оттолкнулся носком ботинка от переплетенных пальцев напарника, подлетел вверх и зацепился за срез чердачного лаза. Подтянувшись, ловко забрался на перекрытие и, опустив вниз руку, втащил за собой участкового.
Младший лейтенант первым высмотрел приятеля в дальнем углу, под самым скатом крыши. Тот, закинув голову, с поднятыми вверх руками стоял на коленях возле здоровенного, с виду очень походящего на гроб, ящика с откинутой крышкой. Но самым странным было то, что его растрепанные, влажные от пота волосы, в отсутствии малейшего движения воздуха, шевелились сами по себе, на глазах наливаясь багровым сиянием.
При виде этой картины Олег не смог удержать эмоций, раздосадованно махнул рукой и сплюнул. Потом, боясь спугнуть Романа, зашептал Алексею в самое ухо:
– Беда, Леха… Похоже, опоздали мы. Однако, как бы там ни было, давай мухой за отцом Матвеем, а я пока здесь на всякий случай покараулю.
Участковый понимающе кивнул, соскользнул вниз и повис на руках. Потом разжал пальцы, мягко приземлился и выскочил из дома.
19 августа 2007 года. 22 часа 16 минут.
Ленинградская область. Волховский район.
Деревня Юшково. Мост через реку Волхов
Едва дождавшись девяти вечера, когда невидимое за плотной пеленой тумана солнце наконец закатилось за горизонт, с утра не находивший себе места Сергей привычно обратился в летучую мышь. Изо всей силы работая крыльями, он моментально вырвался из белесого марева над подконтрольной территорией и, используя в качестве ориентира подсвеченную автомобильными фарами ленту шоссе, устремился на север.
Вампир уже знал, что кто-то не только обнаружил артефакт, но и попытался воспользоваться его магической мощью. Однако его тревожил не столько сам факт вскрытия саркофага, сколько возможность его случайного уничтожения, даже несмотря на то, что вероятность подобного исхода была почти нулевой. Поэтому Сергей на пределе возможностей несся туда, где восемнадцать лет назад началось его восхождение на темный олимп.
Через час после вылета, когда под крылом засеребрился седой в рассеянном лунном свете Волхов, вурдалак вдруг ощутил болезненный спазм в желудке. Отправляясь в путь, он и не предполагал, что бешеная гонка так быстро сожрет почти все силы.
После очередного голодного приступа у Сергея не осталось сомнений – без свежей крови до цели не дотянуть. Смирившись с потерей драгоценного времени, он, часто трепеща крыльями, на миг завис в воздухе, затем спикировал к вздымающемуся на пять метров над проезжей частью ограждению автомобильного моста через реку. Вцепился острыми когтями в холодный, влажный от росы металл и завис вниз головой, высматривая жертву.
Его внимание тут же привлек притаившийся в придорожных кустах потрепанный бело-синий «Жигуленок» с проблесковыми маяками на крыше. В машине копошились плохо различимые на фоне едва теплившегося тусклого плафона подсветки два инспектора дорожно-патрульной службы. Стражи порядка азартно делили полученную с нетрезвого водителя взятку. Когда замусоленные купюры были надежно упрятаны в пропотевшие носки, они решили спрыснуть удачное начало смены содержимым заранее припасенной бутылки дешевой водки. На закуску из «бардачка» была извлечена завернутая в промасленную бумагу остро пахнущая копченая рыбина.
Определившись с объектом атаки, мышь коротко пискнула, сорвалась вниз и, по крутой дуге спланировав на берег, приземлилась рядом с милицейским автомобилем. За секунду до этого один из инспекторов, утирая обильно струящийся пот и распространяя вокруг себя перегар, тяжело выбрался из машины с намерением справить малую нужду. Он был изрядно пьян и долго сражался с пуговицами на брюках, пытаясь расстегнуть их непослушными пальцами.
Когда же из наплывающего от реки тумана перед прапорщиком возник высокий, абсолютно голый атлет с белой, как у мраморной статуи, кожей, в первый момент ему показалось, что это сыграла злую шутку щедро растворенная в водке сивуха, наградив банальной хмельной галлюцинацией. Покачнувшись на нетвердых ногах, тучный инспектор удивленно протер глаза, икнул и, отмахнувшись, пробормотал заплетающимся языком: «Кыш отсюда…»