Один из негров-невольников стоял, держа за уздечку оседланную лошадь. Она была совсем мокрой от ночной росы, и, очевидно, рука грума еще не касалась ее. Лошадь била копытом и храпела, словно она только что спаслась от какой-то страшной опасности. Она была забрызгана чем-то темным — темнее росы, темнее ее шерсти: плечи, передние ноги, седло были в темных пятнах запекшейся крови.

Откуда примчалась эта лошадь?

Из прерии. Негр поймал ее на равнине, когда она с волочащимися между ног поводьями, руководимая инстинктом, бежала домой — к асиенде.

Кому она принадлежала?

Этого вопроса никто не задал. Все знали, что это лошадь Генри Пойндекстера.

Никто не спросил, чьей кровью запачкана лошадь. Все трое подумали об одном человеке: о сыне, о брате, о кузене.

Бурые пятна, на которые они смотрели полными отчаяния глазами, были пятнами крови Генри Пойндекстера. Они не сомневались в этом.

Глава XXXVIII. НА ПОИСКИ

Быстро, но, по-видимому, верно истолковав мрачные свидетельства, обезумевший от горя отец вскочил в окровавленное седло и поскакал к форту.

Колхаун последовал за ним.

Весть о случившемся скоро облетела всю округу. Быстрые всадники разнесли ее вверх и вниз по реке, к самым отдаленным плантациям.

Индейцы вышли на тропу войны — они снимают скальпы, уже совсем поблизости, — Генри Пойндекстер стал их первой жертвой.

Генри Пойндекстер — благородный и великодушный юноша, у которого не было ни одного врага во всем Техасе. Кто же еще, кроме индейцев, мог пролить эту невинную кровь? Только команчи могли быть так жестоки.

Никто из всадников, собравшихся на площади форта Индж, не сомневался, что это преступление совершено команчами. Не знали только — как, когда и где.

Капли крови ясно отвечали на первый вопрос. Хозяин лошади был застрелен или пронзен копьем. Кровавых пятен больше всего было с правой стороны, где они выглядели так, словно что-то их смазало; то же было заметно и на плече лошади и на крыле седла; по-видимому, этот след оставило тело всадника, соскользнувшее на землю.

Некоторые из присутствующих, умудренные опытом пограничной жизни, довольно уверенно определяли даже время, когда было совершено преступление. По их словам, кровь была пролита не больше десяти часов назад. Был уже полдень. Следовательно, убийство было совершено в два часа ночи.

Третий вопрос был, пожалуй, самым важным, во всяком случае теперь, когда преступление уже было совершено.

Где оно было совершено? Где искать труп?

И, наконец, где искать убийц?

Эти вопросы обсуждал совет военных и плантаторов, спешно созванный в форте Индж; председателем был комендант форта; убитый горем отец безмолвно стоял рядом с ним.

Где же искать преступников и место преступления?

На компасе прерий, так же как и на компасе, указывающем путь мореплавателям, тридцать два румба; поэтому экспедиция, отправляющаяся на поиски военного отряда команчей, может выбирать среди тридцати двух возможных направлений, из которых только одно правильное.

Все знали, что команчи живут на западе. Но это было слишком неопределенно, так как они кочевали на пространстве в сотни миль. Кроме того, индейцы вышли на тропу войны, и на такое изолированное поселение, как на Леоне, они могли напасть и с востока: это была обычная стратегическая хитрость команчей — опытных воинов.

Ехать наобум было бы просто неразумно, а как узнать, который из тридцати двух возможных путей правильный?

Предложение разделиться на небольшие группы и поехать в разные стороны не встретило одобрения, и майор его отклонил.

Индейцев могла быть целая тысяча, а против них удалось бы выслать отряд человек в сто — не больше; пятьдесят драгун из форта и примерно столько же всадников с плантаций. Необходимо было держаться всем вместе, иначе, в случае нападения, отряд легко уничтожат по частям.

Довод сочли основательным. Даже убитый горем отец и кузен, который, казалось, был не менее опечален, согласились подчиниться благоразумному мнению большинства, поддержанному самим майором.

Итак, было решено, что на розыски надо отправиться одним сильным отрядом.

Но в каком же направлении? Об этом все еще продолжали спорить.

Рассудительный капитан Слоумен предложил расспросить, в каком направлении поехал в последний раз человек, который, как предполагают, убит. Кто же последний видел Генри Пойндекстера?

Прежде всего обратились с расспросами к его отцу и двоюродному брату.

Плантатор в последний раз видел сына за ужином и предполагал, что после этого тот пошел спать.

Ответ Колхауна был уклончивым. Он беседовал со своим кузеном несколько позже, и у него создалось впечатление, что после того, как они распрощались, юноша пошел к себе.

Почему Колхаун скрыл то, что действительно произошло? Почему он умолчал о сцене в саду, свидетелем которой был?

Не потому ли, что боялся оказаться в унизительном положении, рассказав о той роли, которую сыграл в ней?

Как бы то ни было, но он скрыл правду, и ответ, который он дал, вызвал у присутствующих сомнение.

Ложь стала бы более очевидной, если бы у них были основания для подозрений или если бы было больше времени для размышления. Но неожиданно дело получило совершенно новый оборот. Хозяин гостиницы, Обердофер, не дожидаясь приглашения, сам пришел на это совещание. Пробравшись через толпу, он объявил, что хочет сообщить важные сведения, которые, вероятно, помогут ответить на вопрос, когда в последний раз видели Генри Пойндекстера и в каком направлении он выехал.

На ломаном английском языке немец рассказал следующее. Морис-мустангер, который жил в его гостинице после дуэли с капитаном Колхауном, в этот вечер куда-то уехал, что было уже не в первый раз за последнее время. Вернулся он очень поздно. Хозяин еще не ложился спать, так как в баре кутила молодежь. Мустангер спросил счет, чего он давно уже не делал, и, к удивлению хозяина, уплатил по нему все до последнего цента. Где он достал эти деньги и почему так поспешно уехал, одному Богу известно. Он же, Обердофер, знает только, что Морис Джеральд, покидая его гостиницу, захватил с собой все свое снаряжение, словно отправляясь на охоту за дикими мустангами. Поэтому хозяин гостиницы решил, что мустангер отправился на охоту.

Но какое же отношение все это имело к делу? Очень большое. Хотя выяснилось это только в самом конце объяснения, когда свидетель перешел наконец к более существенным фактам, а именно: двадцать минут спустя после того, как уехал мустангер, в дверь постучал Генри Пойндекстер — он хотел видеть мистера Мориса Джеральда. Когда ему сказали, что тот уехал, и объяснили, в какую сторону и когда, молодой Пойндекстер быстро поскакал в указанном направлении, как бы намереваясь догнать мустангера.