Егор обнял Алену за плечи, и они направились к выходу.

– Егор! – окликнула его Туся. – Я думала, что мы еще раз все прорепетируем...

– Пускай репетируют бездари, а мне репетиции ни к чему! – с самодовольной улыбкой ответил Егор.

– Чао, малолетки! – крикнула Алена и развязно засмеялась.

Алена Истерина пришла на юбилей школы не случайно. Она прекрасно знала, что это здание не сохранило светлых воспоминаний о ее персоне и мало кто из учителей или учеников будет рад этой встрече. Но она также знала, что сегодня премьера спектакля, в котором Егор играет главную роль вместе с Крыловой. Она была наслышана о необычайном таланте Туси и хотела во что бы то ни стало помешать ее триумфу.

Конечно, ей было известно, что Егор давно не встречается с ней, но Алена слишком хорошо помнила и другие времена, и обида все еще душила ее.

К тому же Алене было известно еще кое-что, но эту осведомленность она приберегала как секретное оружие.

– Хочешь? – спросила она Егора, протягивая ему маленькую фляжку.

– А что это? – спросил он; взвешивая флягу в руке.

– Ром, – ответила Алена, – и очень хороший. Егор открутил крышку и понюхал темную жидкость.

– Пахнет ничего, – нерешительно сказал он. – Да вот только у меня же сегодня премьера. Мне вроде как влюбленного играть придется.

– Пустяки, – махнула рукой Алена. – Сыграешь. Выпей для куража.

– А что, – задумчиво произнес Егор, – можно и выпить. Мне не повредит.

– Конечно, не повредит, – подтвердила Алена. – К тому же для того, чтобы играть любовь с этой... Короче, трезвым – очень трудно.

Алене даже самой понравилось, как ловко она проехалась по сопернице, и Егор громко рассмеялся, широко открывая рот и запрокидывая голову.

18

Зал был полон. Мест хватило не всем, и многие толпились в проходе, вытягивая шеи.

Туся страшно волновалась за кулисами.

– Как я выгляжу? – в сотый раз спрашивала она Лизу.

– Лучше всех, – сотый раз отвечала та.

На плечи Туся накинула прозрачный воздушный шарф нежно-розового цвета. Игру с шарфами придумала она сама: в начале пьесы она появляется в розовом, в середине, когда героиня влюблена, в огненно-красном, а ближе к концу в черном.

Туся нервно теребила концы шарфа и про себя повторяла роль. Кахобер Иванович вышел на сцену и объявил начало спектакля. Заиграла музыка, и занавес открылся.

В первой сцене Ромео разговаривал со своим другом, которого играл Елкин. Что-то странное послышал ось Тусе в его голосе. Егор говорил с большими остановками, запинался и глупо посмеивался. А когда Туся наконец догадалась, в чем дело, руки ее опустились и плечи заходили в нервной пляске.

Она поняла, что Егор пьян. Туся выглянула из-за кулис и увидела, что он нетвердо стоит на сцене и патетически декламирует:

Что есть любовь?

Безумье от угара.

Игра огнем, ведущая к пожару.

Воспламенившееся море слез,

Раздумье – необдуманности ради,

Смешенье яда и противоядья.

Вот какова, и хуже льда и камня,

Моя любовь, которая тяжка мне.

Ой, тяжка, – от себя добавил Егор, опираясь на Максима. – Почти невыносима!

В зале раздался робкий смешок, потом засмеялся кто-то еще, и, наконец, весь зал рухнул от смеха.

– Боже мой, это провал! – в ужасе прошептала Туся. – Спектакль сорван.

– Надо что-то делать, – сказала Лиза, лихорадочно соображая. – Обязательно должен быть выход.

К ним подошел разъяренный Кахобер Иванович. Таким они еще никогда его не видели.

– Какое неуважение! – сказал он и возмущенно вскинул правую руку. – Никак не мог такого предположить.

– Что же делать, Кахобер? – Туся была так расстроена, что не заметила, как назвала учителя просто по имени.

И Кахобер тоже так был расстроен, что и ухом не повел.

– Сюсюка! – неожиданно озарило Лизу. – Надо срочно заменить Ромео!

– Точно! – обрадовался Кахобер. – Где он?

– Я здесь, – отозвался Толя– – Я могу.

Когда Егор сошел со сцены, за кулисами его ждали разгневанные участники спектакля во главе с Кахобером.

– Ну, как я? – спросил Егор.

Как многие пьяные люди, он не осознавал себя пьяным и был уверен, что сцена ему удалась.

– Вон, – тихо сказал Кахобер, указывая на дверь. Его губы побелели от еле сдерживаемого бешенства.

– То есть как это – вон? – не понял Егор, но улыбка уже исчезла с его лица.

– Вон сейчас же, – повторил Кахобер. – Мы продолжаем спектакль без тебя.

– Но я же Ромео, – пьяно настаивал Егор. – Без меня нельзя.

– Еще как можно, – вступила Лиза. – Это с тобой нельзя.

Егор пожал плечами, презрительно хмыкнул и ушел.

Спектакль продолжался без него. На сцене была леди Капулетти, которую играла Света, и кормилица – эта роль досталась Юле. Лиза прошла в зрительный зал, в ожидании выхода подруги, и за кулисами Туся осталась одна. Она ждала своего выхода, когда к ней неслышно подкралась Алена.

– Что, волнуешься? – негромко спросила она, и Туся вздрогнула от неожиданности.

– Ни капельки, – ответила Туся, хотя это было неправдой.

– Нельзя тебе волноваться, – сказала Алена с притворным сочувствием.

– Это почему же нельзя? – в тон ей спросила Туся. – Говорят, что легкое волнение даже способствует хорошей игре.

– Может быть, – согласилась Алена и взяла в руку конец Тусиного шарфа. – Но только не в твоем случае.

– А какой у меня случай? – спросила Туся, хотя внутри у нее все похолодело от дурного предчувствия.

– Особенный, – ответила Алена и томно посмотрела на нее. – Разве сама не понимаешь?

– Пожалуйста, уходи, – как можно спокойнее попросила Туся. – Ты не даешь мне сосредоточиться.

– Я уйду, – не стала спорить Алена. – Просто хотела посмотреть на тебя поближе, ведь не каждый день встретишь самоубийцу.

– О чем ты говоришь? – гневно спросила Туся, хотя, конечно, прекрасно поняла о чем.

– Думаешь, никто не знает? Глупая, да Егор же всем рассказал! Это так романтично – из-за него девушка решила отравиться, подумать только!

– Замолчи, – сказала Туся, зажимая уши. – Не хочу тебя слушать!