Дженни нервничала. Сделать это или умереть. В буквальном смысле – сделать или умереть. Больше не существовало такого понятия, как безопасность. Она направлялась туда, где ночные кошмары становятся явью и убивают. Она никогда не забудет, как белокурая Саммер исчезла в кучах мусора.
Когда она попадет туда, в безумный мир, она сможет рассчитывать только на себя и своих друзей.
Дженни взглянула на них.
Майкл Коэн: его темные волосы взъерошены, а в карих глазах можно прочесть все, что у него на душе. На нем чистая, но мятая одежда, даже отдаленно не напоминающая ни одну известную торговую марку.
Одри Майерс: модная и элегантная, в черно-белом итальянском брючном костюме, силится скрыть смятение, которое испытывает.
Ди Элайд – ночная принцесса. У нее странное чувство юмора и черный пояс по кунг-фу.
Им всем по шестнадцать, они старшеклассники и готовы сразиться с дьяволом.
Стюардессы разносили ужин, Ди съела фрукты. Как только убрали подносы, в салоне выключили яркий свет, и скоро один за другим ребята задремали.
«Освещение, как в траурном зале», – подумала Дженни, разглядывая тусклый светильник под потолком.
Это напомнило ей комнату прощаний, где она в последний раз видела бабушкину сестру Шейлу. Она чувствовала себя слишком взвинченной, чтобы уснуть, но надо было попробовать.
«Думай о чем угодно, только не о Джулиане, – приказала она себе, прислонив голову к вибрирующей обшивке самолета. – Хотя кого это волнует? Думай о нем, если хочешь. Он потерял власть над тобой. Та часть тебя, что симпатизировала ему, исчезла. На этот раз ты можешь победить – потому что не испытываешь к нему никаких чувств».
Чтобы доказать это, она мысленно представила его себе. У него красивое своеобразное лицо, какое трудно вообразить, – красивее, чем у обычного человека. Волосы невероятно белые, как иней, как густой туман. Нет, еще невероятнее – как лед. Его глаза… Таких не бывает. Такой синий цвет невозможно описать, потому что не с чем сравнить.
Доказывая свою силу, она вспомнила еще кое-что: стройный, отлично сложен. Когда он прижимал ее к себе, она чувствовала сильное тело, напряжение мускулов; его прикосновение – особенное, шокирующе нежное. Его долгие, медленные поцелуи – такие медленные, такие уверенные, потому что он абсолютно точно знал, что делал. Он, возможно, и выглядел как сверстник Дженни, он, возможно, и был самым молодым среди подобных себе, но он был гораздо старше, чем Дженни могла себе представить. У него были девушки – из века в век, любые, ни одна не могла устоять перед ним.
Губы Дженни приоткрылись.
Может, это и не самая хорошая идея: у Джулиана не было власти над ней, но глупо испытывать судьбу, думая о нем. Вместо этого следовало бы подумать о Томе, ее маленьком Томми, который целовал ее за фикусом во втором классе, о Томе Локке, звезде спортивной площадки. О его карих с зелеными крапинками глазах, аккуратно причесанных темных волосах, беззаботной улыбке. О том, как он посмотрел на нее, когда прошептал: «О, Ежик, я люблю тебя», – как будто слова причиняли ему боль.
Он был обычным человеком, а не каким-то сверхъестественно красивым сумеречным принцем. Он был настоящим и равным ей, и она была ему нужна. Особенно сейчас.
Дженни не предаст его. Она найдет его и вернет из того адского места, куда забрал его Джулиан. И когда она спасет своего парня, то уже никогда его не отпустит.
Она расслабилась. Мысли о Томе успокоили ее. Через несколько минут все ее волнения развеялись, и тогда…
Дженни находилась в лифте. Серебряная маска полностью закрывала лицо маленького человечка. Он был такой маленький, что она подумала: не карлик ли это?
– Ты пойдешь с нами? Мы можем взять тебя с собой?
Дженни поняла, что он уже долгое время задавал ей один и тот же вопрос.
– Мы можем отвести тебя?
Дженни испугалась.
– Нет, – ответила она. – Вы кто?
Он продолжал спрашивать:
– Мы можем взять тебя с собой?
На стене лифта позади него висел огромный плакат с изображением Джойланд-парка, парка аттракционов, который Дженни так любила в детстве.
– Мы можем взять тебя с собой?
В конце концов она согласилась, и человечек нетерпеливо наклонился вперед, его глаза сверкали в отверстиях маски.
– Мы можем?
– Да… если вы скажете, кто вы, – выдвинула она свое условие.
Маленький человечек разочарованно отпрянул.
– Признайтесь, кто вы, – настаивала Дженни.
Зажатой в поднятой руке бутылкой, она была готова размозжить ему голову. Подозревая, что его в действительности нет, что это всего лишь фантом, Дженни сообразила, что он может быстро материализоваться, чтобы доказать свою реальность.
Однако человечек не стал этого делать. Дженни пыталась его ударить, но бутылка скользила мимо. Потом издевательский призрак исчез.
Дженни была рада, в очередной раз доказав себе, что контролирует свои чувства.
Лифт остановился, Дженни прошла через открывшиеся двери в другой лифт.
– Мы можем взять тебя с собой? Мы можем отвести тебя?
Маленький человечек в серебряной маске смеялся.
Голова Дженни дернулась, и она очнулась, удивленно озираясь по сторонам. Самолет.
Она в салоне самолета, а не в лифте. В самолете, темные углы которого, казалось, полны опасности. Она одна бодрствует, все остальные спят, напоминая собой восковые фигуры из музея. Майкл сидел в соседнем кресле абсолютно неподвижно, положив голову на плечо Одри.
Пока она осматривалась, Майкл вдруг открыл глаза и закричал. Он резко выпрямился, схватившись за горло, словно ему не хватало воздуха.
– В чем дело? – спросила Одри, проснувшись.
Иногда эта девушка вела себя так, будто Майкл ей совсем безразличен, но это был не тот случай.
Майкл продолжал тупо смотреть вокруг, он выглядел напуганным.
У Дженни от страха по телу побежали мурашки.
– Майкл, ты можешь дышать? С тобой все в порядке? – теребила его Одри.
Ну конечно он дышал. Он сделал долгий, но неглубокий вдох. Выдохнув, откинулся на спинку кресла. Его карие глаза с тяжелыми веками были широко раскрыты.
– Мне приснился сон.
– Тебе тоже? – невольно вырвалось у Дженни.
Ди облокотилась на ручку кресла, свесилась в проход. Остальные пассажиры, разбуженные криком Майкла, смотрели на них, Дженни избегала их взглядов.