– Эй! Отец! – крикнул он. – Обернись!
Кор свистнул своему коню, который тут же явился, подчинившись команде. Запрыгнув в седло, он пришпорил жеребца по бокам и, ведомый непонятной паникой, бросился вперед очертя голову, так, чтобы оказаться на пути отца.
Но было слишком поздно. Его отец приблизился к женщине, которая начала медленно пригибаться.
Мойры, она собирается прыгнуть…
Скоординированным прыжком, она оторвалась от земли и поймала Бладлеттера за ногу, использовала конечность в качестве рычага, чтобы оказаться на коне. Потом, схватив Бладлеттера за массивную грудь, она утянула мужчину наземь вслед за собой, мощный выпад противоречил и ее полу, и внешности призрака.
Значит, она была из плоти и крови, а не привидением.
И ее возможно убить.
Кор уже было вознамерился направить коня прямо на них, как в этот момент женщина издала совсем не женственный крик: он больше напоминал его собственный боевой клич. Этот рев раздался на фоне лошадиного топота и шума, издаваемого бандой его ублюдков, собирающихся вместе, дабы ответить на неожиданную атаку.
Но нужды в заступниках не было.
Его отец, выпав из седла, преодолел ступор, перекатился на спину и обнажил кинжал. Его лицо исказила звериная гримаса. Выругавшись, Кор натянул поводья, приостанавливая спасительную миссию, уверенный в победе своего отца: Бладлеттер – не тот мужчина, которому захочется помогать… он уже избивал Кора за это в прошлом, выученный урок был жестким и мгновенно отпечатался в памяти.
И все же, спешившись, он приготовился на случай, если вблизи деревни и в лесу могли прятаться подобные этой женщине Валькирии.
И поэтому он отчетливо услышал, как она произнесла имя.
– Вишес.
Ярость его отца переросла в замешательство. И прежде, чем он успел защитить себя, девушка начала искрить сиянием, которое было явно от лукавого.
– Отец! – Крикнул Кор, устремившись вперед.
Но он опоздал. Контакт уже произошел.
Языки пламени охватили жесткое, бородатое лицо его отца, и объяли все его тело, словно стог сухого сена. С той же грацией, с которой она скинула Бладлеттера с лошади, женщина отпрыгнула назад, наблюдая, как вампир лихорадочно пытался затушить огонь. Но тщетно. Он кричал в ночи, сгорая живьем, кожаная одежда совсем не защищала кожу и мускулы.
Было невозможно подобраться достаточно близко к огню, и Кор замер, подняв руку пред собой и отклоняясь от жара, который был экспоненциально горячее положенного.
Все это время женщина стояла над изуродованным, извивающимся телом… мерцающее оранжевое пламя освещало ее жестокое и одновременно красивое лицо.
А сучка в этот момент улыбалась.
Затем она посмотрела на Кора. Получив полный обзор ее внешности, поначалу он не мог поверить своим глазам. И все же в свете отблесков пламени реальность не могла настолько исказиться.
Он смотрел на женскую версию Бладлеттера. Те же черные волосы, бледная кожа и глаза. То же строение кости. Более того, такой же огонь мести горел в ее жестком взгляде, те же восторг и удовольствие от убийства – эту комбинацию Кор хорошо знал.
Она исчезла мгновение спустя, растворившись во мгле, – его раса не так дематериализовалась, скорее она напоминала туманную дымку, которая дюйм за дюймом рассеивалась, а потом и вовсе испарилась.
Как только он смог, Кор кинулся к своему отцу, но спасать было нечего… даже похоронить. Рухнув на колени перед тлеющими костями и нависшим зловонием, Кора охватили слабость и скорбь: слезы брызнули из глаз. Будучи животным, Бладлеттер был близок со своим единственным отпрыском мужского пола, Кором… Несомненно, они были плоть от плоти.
– Все святые, – хрипло вымолвил Зайфер. – Что это было такое?
Кор быстро заморгал, прежде чем оглянуться через плечо.
– Она убила его.
– Да. И даже более того.
Когда шайка ублюдков встала подле него, Кор гадал, что должен сказать, что сделать.
С вкрадчивой грацией поднявшись с колен, он хотел было призвать коня, но во рту было слишком сухо для свиста. Его отец… долгое время его заклятый враг, а вместе с тем и опора, был мертв. И это произошло так быстро, с пугающей стремительностью.
Его отец погиб.
Пал от руки женщины.
Собравшись с силами, он посмотрел на каждого мужчину: двое сидели верхом и двое спешились перед ним, еще один стоял неподалеку справа. К нему пришло тягостное осознание того, как бы ни складывалась его жизнь в дальнейшем, ход его судьбы решается здесь, сейчас и зависит от его слов и действий в это мгновение.
Кор не был готов к этому, и все же он не станет уклоняться от выполнения своего долга:
– Слушайте внимательно, ибо повторять я не стану. Рот свой держите закрытым. Мой отец погиб в бою с врагом. Я сжег его в дань уважения и сохранил останки. Поклянитесь мне в этом.
Ублюдки, с которыми он долго жил и сражался, дали клятву, и когда их голоса затихли в ночи, Кор наклонился и погрузил пальцы в пепел. Подняв руки к лицу, он золой начертил метки на щеках и обеих сторонах шеи, испещренной толстыми жилами… и потом он взял крепкую кость черепа – все, что осталось от отца. Держа пред собой горячие, обуглившиеся останки, он предъявил свои права на солдат, стоящих перед ним.
– Теперь я ваш единственный владыка. Свяжите себя со мной, иначе я объявлю вас своими врагами. Итак, каким будет ваше решение?
Не было ни капли сомнения. Мужчины опустились на одно колено, вытащили свои кинжалы, и с боевым криком вонзили лезвия в землю у ног Кора.
Глядя на их склоненные головы, Кор почувствовал, как ноша легла на его плечи.
Бладлеттер был мертв. Не живой более, это ночью он стал легендой.
И словно это было надлежаще и правильно, его сын занял место своего отца, командуя этими солдатами, служившими не Рофу, королю, который не правил, не Братству, которое не соизволит опуститься до их уровня…а Кору, и ему одному.
– Мы пойдем в том направлении, откуда появилась женщина, – объявил он. – И найдем ее, даже если на поиски уйдут века. За содеянное этой ночью, она заплатит. – И Кор просвистел, громко и отчетливо, подзывая своего скакуна. – Я лично отомщу за своего отца.
Оседлав коня, он взял поводья, и, пришпорив животное, помчался в ночь, банда его ублюдков строем следовала по пятам, готовая отдать жизнь за него.
Когда они покинули деревню, Кор спрятал череп в черной рубахе, рядом с сердцем.
Месть станет его целью. Даже если она погубит его.
Наши дни