Он опять испытующе посмотрел ей в глаза, но на этот раз взгляд был полон нежности.
— Неужели это был первый поцелуй в вашей жизни?
— Да, — прошептала Кассандра.
— Почему? — спросил он.
Судя по всему, вопрос был риторический, потому что герцог опять приник к ее губам.
Потом, когда девушка почувствовала, что ее стали накрывать горячие волны, лишающие ее последних сил, он вдруг опустил руки и отошел. Кассандра и представить себе не могла, насколько она хороша в этот момент, с широко раскрытыми сияющими глазами, мягкими, дрожащими от поцелуев губами и румянцем на щеках.
Герцог долго смотрел на нее, потом хрипло сказал:
— Ради бога, не смотрите на меня так! Мне надо многое вам объяснить, но сначала мы поедим, а потом я покажу вам дом.
Говорил он сейчас совсем другим тоном, как будто очнулся от сна.
— Вы можете спокойно их надеть. Туфли принадлежали моей матери.
— Простите меня, — пробормотала Кассандра.
Герцог понял, что девушка извиняется за подозрения по поводу предыдущего владельца туфель.
— Вряд ли вы могли подумать что-то другое после того, как вчера вам пришлось увидеть подобную компанию.
Кассандра надела туфли и спустилась следом за герцогом в холл.
Они ели за длинным узким обеденным столом, таким же старым, как и сам дом, сидя на высоких резных стульях, появившихся в семье во времена правления Карла Второго.
Молодые люди говорили о совершенно обычных делах, пока старый лакей сновал вокруг стола. Но они не чувствовали голода, а Кассандра избегала взгляда герцога. Она не могла забыть ощущений, испытанных ею, когда герцог ее целовал. В то же время девушка слышала в его голосе резкость, когда он отошел от нее, поэтому с замиранием сердца ждала, что герцог скажет, когда они опять останутся наедине.
Кассандра очень боялась, что теперь они просто попрощаются и их любовь ничего не значит, потому что он должен жениться из-за денег.
«Как я смогу это перенести?» — с тоской подумала она. Когда они встали из-за стола и вышли из обеденного зала, в ее теле был напряжен каждый нерв от ожидания, что произойдет дальше. Но сначала герцог показал ей дом. Она увидела небольшие гостиные и большой зал, оружейную комнату, где находились знамена и древнее оружие. Но во всех помещениях ощущался недостаток мебели и гобеленов и было совсем мало произведений искусства. Когда они вошли в картинную галерею, выяснилось, что стены в ней пустые. Герцог говорил очень мало. Он просто вел ее за собой из комнаты в комнату, пока они не оказались в библиотеке.
— Ценные издания уже проданы, — отрывисто сказал он. — То, что здесь осталось, не стоит денег, потраченных на перевозку.
Кассандра чувствовала, что герцог очень страдает, поэтому, повернувшись к только что зажженному огню, она спросила:
— Вы можете мне объяснить, что происходит?
— Садитесь, — предложил герцог, — потому что именно это я и собираюсь сделать.
Кассандра послушно села на стул около камина. Герцог стоял рядом, но смотрел не на нее.
— Даже не знаю, с чего начать, — сказал он. — Мне хочется, чтобы вы поняли, меня вырастили с верой, что этот дом и поместье, в котором он находится, великое наследие.
— Так оно и есть, — согласилась Кассандра.
— Это внушалось мне почти с рождения, — продолжал герцог. — Мне говорили, что это моя судьба, и мой долг — отдать всю свою энергию, энтузиазм и даже жизнь, чтобы стать достойным девятым герцогом.
Кассандра посмотрела на него, припомнив их разговор прошлой ночью.
— Вам так ненавистна эта идея?
— Не совсем так, — ответил он. — Но мне хочется чувствовать себя свободным, быть собой, иметь право на собственные мысли, отойти от жестких правил, по которым я всегда должен был жить.
Кассандра вздохнула. Она очень многое начала понимать.
— Сначала все это не так давило, но потом… — продолжал герцог. — Сначала я решил пойти в министерство иностранных дел, намереваясь сделать карьеру. Потом мне стало понятно, что это невозможно, потому что здесь у меня слишком много обязанностей. Моего отца приводило в ярость, что у меня есть другие интересы помимо круга святых обязанностей по отношению к поместью.
— У вас не было выбора?
— Никакого, — угрюмо ответил он. — Я должен жениться на деньгах, чтобы поддерживать поместье в надлежащем состоянии и самому жить соответственно своему положению.
— И вы согласились? — спросила Кассандра.
— Мое согласие считалось само собой разумеющимся, — ответил герцог. — Будущий брак был устроен моим отцом, и я принял его как неизбежность, которая должна когда-нибудь со мной случиться. Потом я отправился в путешествие вокруг света.
— Для вас это было важно?
— Именно тогда я понял, что в других странах молодые люди моего возраста делают деньги при помощи своего ума и энергии. В Англии считается унизительным, когда джентльмен работает, чтобы добыть средства к существованию, но во всем мире уже давно так никто не считает.
Герцог немного помолчал, и Кассандра поняла, что сейчас он в прошлом.
— Я вернулся в Англию, переполненный идеями и твердо уверенный, что могу заложить основу восстановления семейного состояния.
— И что… случилось?
— Отец посмеялся надо мной, отказался вложить даже пенни в горные разработки в Австралии или в добычу золота в Южной Африке, хотя я уверен, что там можно было добиться успеха.
Он замолчал, Кассандра видела выражение горечи на его лице.
— Итак, вам не удалось сделать то, что вы хотели?
— Нет удалось! — ответил герцог. — Я одолжил денег!
Кассандра посмотрела на него.
— У… кого? — едва слышно спросила она.
— Разве есть необходимость спрашивать? — ответил герцог. — У Карвена, конечно. Он предложил мне столько, сколько было нужно. Карвен очень богатый человек.
— И вы ему поверили?
— Он сначала казался удивительно приятным и надежным человеком, — ответил герцог. — Карвен одобрял мои идеи. В тот момент мне это было очень нужно.
— И что же случилось потом?
— Я решил рассказать отцу правду, попросить изменить свое решение и стать моим спонсором, но он умер, — сказал герцог. — Сначала я надеялся, что, став наследником сам улажу свои дела, но тут меня постигло глубокое разочарование: сундуки Альчестеров были пусты!
Кассандра представила себе, какой это был для него шок. Она не стала ничего говорить, и через некоторое время он продолжил:
— Мало того, остались огромные долги. Мой отец тратил на лошадей гораздо больше, чем мог себе позволить, как я понимаю, рассчитывая расплатиться с ними после моей женитьбы на богатой девушке.