— Забудь о Лукасе. Как называется мотель?
— «Раковина и дюна». Старомодное название, правда? Я люблю тебя, Клинт.
— Ладно, ладно. Как девчонка?
— Очень плохо, совсем больна. Вся горит.
— Дай ей аспирин.
— Клинт, я не хочу с ней больше возиться. Она мне опротивела.
— Ты знаешь, что делать. Мы оставим ее в фургоне, а фургон утопим. Может, ты не заметила, но там кругом полно воды.
— Отлично. Клинт, просто не знаю, что бы я делала без тебя. Честно говорю, как перед Богом. Ты ведь умный, Клинт. Лукас думал, он умнее тебя, но это было не так. С нетерпением жду, когда ты приедешь.
— Угу. Ты и я. Мы вдвоем. Так оно и будет. Клинт повесил трубку.
— И если ты мне веришь, то ты еще тупее, чем я думал, — закончил он вслух.
— Я по-прежнему не верю, что Келли действительно контактирует с сестрой, — признался Тони Риалто перед тем, как часа в три он и капитан Гюнтер покидали дом Фроли. — Однако считаю, что она может рассказать нам что-то о людях, с которыми была, или о том, где их держали. Именно поэтому — не важно, бодрствует она или спит, — кто-то должен ловить любое произнесенное ею слово. Если она обмолвится о чем-то, имеющем отношение к похищению, надо попытаться ее разговорить, задавая наводящие вопросы.
— Но вы, по крайней мере, допускаете, что Кэти может быть жива? — не успокаивалась Маргарет.
— Миссис Фроли, с этого момента мы в нашем следствии будем исходить не из предположения, что Кэти может быть жива, а из допущения, что это именно так. Однако это должно оставаться тайной. Наше преимущество заключается в том, что похититель убежден, будто мы считаем девочку погибшей.
Когда они ушли, Келли стала засыпать прямо на полу, рядом со своими куклами. Стив подсунул ей под голову подушку и накрыл одеялом. Потом он и Маргарет сели по-турецки рядом.
— Иногда они — Кэти и Келли — разговаривают во сне, — объясняла доктор Харрис Уолтеру Карлсону.
Она и Карлсон все еще сидели за столом.
— Доктор Харрис, — задумчиво произнес Карлсон, — я скептик, но из этого не следует, что поведение Келли не потрясло меня и нас всех. Я уже спрашивал вас раньше, но теперь хочу сформулировать вопрос иначе. Знаю, вы стали склоняться к мнению, что близнецы находятся в контакте. Но разве не может быть так, что все, что Келли говорит и делает, есть просто ее собственное воспоминание о том, что происходило с ними в те дни, когда она была там вместе с Кэти?
— Когда Келли нашли и привезли в больницу, у нее был синяк на руке, — ровным голосом произнесла Сильвия Харрис. — Я при первом же взгляде поняла, что синяк является результатом злобного щипка, а щиплются обычно женщины. Вчера днем Келли вдруг вскрикнула. Стив подумал, что она ушиблась рукой о стол. Маргарет же поняла, что Келли реагировала на страдания Кэти. Именно после этого она бросилась искать ту продавщицу. Мистер Карлсон, теперь у Келли второй синяк, новый. Я готова поклясться, что он является результатом щипка, полученного вчера Кэти. Хотите — верьте, хотите — нет.
Благодаря своему шведскому происхождению и полученной в ФБР подготовке Уолтер Карлсон прекрасно умел скрывать свои чувства.
— Если вы правы… — медленно начал он.
— Я права, мистер Карлсон!
— …то Кэти в руках жестокой женщины.
— Я рада, что вы признали это. Но не менее серьезен тот факт, что Кэти больна. Вспомните, что Келли делала с куклой сестры. Она обращалась с ней так, как будто у той высокая температура. Клала ей на лоб мокрую тряпку. Мать так иногда делала, когда у кого-то из близняшек был жар.
— У кого-то из близняшек? Вы хотите сказать, они не болеют одновременно?
— Это два отдельных человеческих существа. И тем не менее сегодня ночью Келли часто кашляла. При этом у нее нет никаких признаков простуды. Легкие и бронхи чисты. Кашель необоснован. Он оправдан только в том случае, если она идентифицирует себя с Кэти. Очень боюсь, что Кэти серьезно больна.
— Доктор Сильвия…
Оба подняли глаза, когда в столовую вошла Маргарет.
— Келли говорила что-нибудь? — с тревогой в голосе спросила Сильвия Харрис.
— Нет, но не могли бы вы побыть с ней, вместе со Стивом? Агент Карлсон… простите, Уолтер, вы можете отвезти меня в тот магазин, где я покупала платья для близнецов? Дело вот в чем. Когда я приехала туда вчера, то была почти безумна, потому что знала, кто-то причинил вред Кэти. Но мне необходимо поговорить с продавщицей, которая меня обслуживала. Полагаю, что-то насторожило ее в той клиентке, которая покупала одежду для близнецов почти одновременно со мной. Вчера у этой продавщицы был выходной, но сегодня, если ее нет, вам они не откажутся дать номер ее телефона и адрес.
Карлсон поднялся. Выражение, которое приняло сейчас лицо Маргарет, было ему знакомо. Выражение фанатика, убежденного в правоте своей миссии.
— Пойдемте, — произнес он. — Где бы она ни была, мы ее найдем и поговорим с глазу на глаз.
Крысолов звонил Клинту каждые полчаса. Через пятнадцать минут после звонка Энджи телефон зазвонил опять.
— Ну что, объявилась? — спросил он.
— Она в Кейп-Коде, — отвечал Клинт. — Я лечу в Бостон. Там арендую машину и поеду к ней.
— Где она там?
— Затаилась в мотеле в Чатеме. Уже нарвалась на копа.
— Что за мотель?
— «Раковина и дюна».
— И что ты намерен делать, когда приедешь туда?
— То самое, о чем ты подумал. Слушай, тут водитель сигналит. Надо открыть ему ворота.
— Не буду отвлекать. Удачи, Клинт!
Крысолов нажал кнопку отбоя, подождал пару секунд и набрал номер службы частных самолетов.
— Мне нужен самолет. Отправление через час из Тетерборо. Приземление в аэропорту, ближайшем к Чатему в Кейп-Коде, — распорядился он.
У шестидесятичетырехлетней Элси Стоун за весь день не выдалось ни одной свободной минутки, чтобы перелистать газету. Работа в «Макдоналдсе», рядом с торговым центром в Кейп-Коде, не оставляла времени для чтения. В субботу же она торопилась к дочери в Ярмут, за своей шестилетней внучкой.
Как частенько говаривала Элси, они с Дебби неразлейвода, и она в любое время соглашалась посидеть с ней.
Элси очень внимательно следила за историей похищения детей Фроли. Мысль, что подобное сначала похищение, потом убийство — могло бы произойти с Дебби, была слишком ужасна, чтобы трезвый ум допускал ее.
«По крайней мере, одна девочка вернулась, — думала она. — И все равно это ужасно, ужасно. Бедные они».