Луиза повернулась к Алену и добавила:
– Правда, милый?
Ален вдруг кашлянул, встал со своего места и подошел к Луизе вплотную. Вся его фигура была напряжена. Юноша посмотрел графине в глаза.
– Я предлагаю тебе это сейчас! – твердо сказал он. Луиза выдержала его взгляд спокойно, с легкой улыбкой.
– Я благодарю тебя, Ален, – ответила она, – но отказываюсь…
– Почему? – осведомился молодой человек.
– Выходят замуж для того, чтобы создать семью, Ален. А расходятся для того, чтобы быть свободными от семьи. Ты понимаешь меня?
Ален усмехнулся.
– Свободными становятся, чтобы снова выйти замуж.
Выражение лица Алена и его жесткий тон смутили Луизу. Она вопросительно посмотрела на остальных.
– Нет, Ален, – растерянно произнесла она. – Свободными и… все.
– Ты так не думаешь! – с жаром воскликнул Ален.
– Как это не думаю? – удивилась Луиза.
Она посмотрела на Батлера, как бы ища у него спасения или поддержки.
– Что это с нашим Аленом? – спросила графиня. Ален нетерпеливо сделал шаг вперед.
– Я хочу, – громко сказал он, – чтобы ты, Луиза, при всех объяснила, почему не хочешь выйти за меня замуж!
Роберт тронул Алена за рукав:
– Оставь ее в покое! Надоел.
Перкинсон дернул рукой, стряхивая ладонь Роберта.
– Ален! – мягко сказала Джессика.
Ее глаза так и сверлили Перкинсона.
– Что – Ален? – сказал Перкинсон Джессике и снова повернулся к Луизе.
– Хочешь, я скажу тебе сам, почему ты не желаешь выйти за меня?
– Не затрудняйся! – ответила Луиза.
Она начала злиться, но пока держала себя в руках.
– Я и сама могу объяснить, – продолжала графиня. – Я не выйду за тебя замуж потому, что ты на целых четырнадцать лет моложе меня, и потому, что за таких, как ты, замуж не выходят!
– Почему не выходят? – спросил Ален.
– Уф! – вздохнула Луиза. – Ну, это уже становится скучным…
– Я не собираюсь тебя развлекать! – повысил голос Ален. – Отвечай!
– Он пьян, – проговорила Джессика испуганно. – Он же все время только и делал, что пил.
Ален огляделся вокруг. Но со всех сторон на него смотрели насмешливые глаза. Вот только у Ретта, пожалуй, взгляд был серьезным и чуточку грустным.
– Клянусь, я не пьян, – сказал Ален, обращаясь к Ретту. – И не намерен упрашивать Луизу, чтобы она стала моей женой. Кому такое может в голову прийти? – он понизил голос. – Я знаю, кто я.
Ален снова обвел взглядом присутствующих и громко продолжил:
– Но я знаю также, кто вы! И не позволю делать из себя посмешище!
Он уже почти кричал и побледнел еще больше. Ретт Батлер понял, что нужно разрядить обстановку.
– Пожалуйста, успокойтесь, мистер Перкинсон, – сказал он Алену. – Никто и не думает над вами смеяться!
Ален провел рукой по лицу.
– Прошу прощения! – сказал он. – Но ведь я не вас имел в виду, – он смотрел только на Батлера.
Ретт утомленно закрыл глаза.
– Ну так как? – снова обратился Ален к Луизе. – Скажешь ты мне, наконец, почему по законам вашего почтенного общества я не принадлежу к числу тех, за кого можно выйти замуж?
Роберт усмехнулся и стукнул кулаком правой руки по раскрытой левой ладони.
– Так им и надо! – крикнул он. – Дай им, Ален! Луиза ласково и озабоченно посмотрела на Алена.
– Что с тобой? – спросила она. – Случилось что-нибудь?
– …Мое низкое происхождение тут ни при чем, – продолжал говорить Ален, не отвечая на вопрос. – Главное, что у меня слишком богатый опыт, правда?
Он неотрывно смотрел на графиню.
– Я был на содержании, занимался контрабандой… – говорил Ален. – Вот что важно!
– Да, дорогой! Важно! – после короткой паузы проговорила Луиза.
– Важно потому, что я в этом не преуспел! – повысил голос почти до крика Ален. – Потому, что я остался собачонкой, которую такая важная дама, как ты, может позволить себе таскать с собой в места, куда вход с собаками запрещен! А другие пусть терпят, если твоя собачонка стащит что-нибудь на кухне, напачкает на пол или даже кого-то укусит.
Луиза протянула руку за бокалом с виски.
– Невозможно такое слушать! – со стоном сказала она. – Ведь ты прекрасно знаешь, что это неправда…
Роберт воздел руки с комической гримасой утопающего.
– Спасите! – кривляясь, закричал он. – Миссис Строуберфилд, прекратите, ради всего святого! Он же читает нам проповеди об утопической будущей жизни, он просто напросто выступает против разложившегося капиталистического общества! Он забывает, что это общество только не так давно родилось, оно не может уже пропасть с лица земли!
Он обернулся к Алену и проговорил:
– Ты еще не угомонился? Такого капиталистического общества, которое ты критикуешь, в природе нет!
Ретт открыл глаза. Ему все труднее и труднее было слышать разговоры гостей, которые стали затрагивать опасные темы взаимоотношений Алена и Луизы.
Ретт почувствовал возможность отвлечь молодых людей на разговоры о политике. И потому он сказал:
– Как это – нет? Что это вы такое утверждаете, мистер Хайнхилл?
– О! Посмотрите! – изумился Роберт. – И мистер Батлер туда же!
– В определенном смысле, Ален прав, продолжал развивать свою мысль Ретт. – Такое общество, непременно, существует! И сейчас оно стало даже опаснее чем когда-то, потому что маскируется!
– Вы реакционер, мистер Батлер! – со смехом воскликнул Роберт.
– Нет, я не реакционер! – возразил Ретт. – Просто я много повидал на своем веку. Я думал молодой человек, что вы об этом догадались.
Роберт стал озираться по сторонам.
– Нет! Не догадался! – сказал он. – Потому что вы тоже замаскировались! – Он иронически посмотрел на Ретта. – Хотел бы я увидеть хоть одного престарелого буржуа, который не заявлял бы, что он – прогрессивен! Тем более, что подобные заявления, к счастью, не требуют от них, за редким исключением, никаких доказательств их правоты ни в жизни, ни в делах!
– Люди моего поколения считали, – сказал Батлер, – что нужно как-то уравновесить политику и нравственность. Тщетно! Ибо такое невозможно!
– И все-таки они продолжают к этому стремиться! – сказал Роберт. – Вот, такие, как он. – Роберт указал пальцем на Алена. Счастливчики!