— У меня нет желания оставаться в Лондоне,— ответила Мерайза.— Я дождусь, когда придет ответ, и заеду к вам, чтобы собрать платья, которые вы так великодушно предложили мне.
Леди Беррингтон в задумчивости смотрела на племянницу.
— Знаешь, Мерайза,— наконец произнесла она,— если ты бы больше внимания уделяла своей внешности, то имела бы огромный успех. Я отказываюсь выводить тебя в свет вовсе не потому, что плохо отношусь к тебе. Просто внутренний голос подсказывает мне, что этого не следует делать из соображений самосохранения. Ты слишком привлекательна! Уверена, нам не составит труда подыскать тебе богатого и, возможно, титулованного мужа, несмотря на то что у тебя нет приданого.— Помолчав, она добавила:— Выбрось из головы эту дурацкую идею о книге, и я попрошу кого-нибудь из своих знакомых, у которых дочери твоего возраста, за небольшое вознаграждение вывести тебя в свет.
На лице девушки появилась задорная улыбка.
— Вы очень добры, тетя Китти,— сказала она.— Я ценю ваши усилия, но мой ответ — "нет". Я твердо знаю, чего хочу в жизни. Кроме того, на свете нет другого дома, куда мне бы так хотелось попасть.
— Почему? — удивилась леди Беррингтон.
— Я отвечу вам на этот вопрос,— лукаво взглянула на нее Мерайза,— но только после того, как меня примут туда в качестве гувернантки.
Пять дней спустя Мерайза, работавшая в кабинете своего отца в Беррингтон-парке, получила телеграмму.
"Немедленно выезжай Вокс. Будешь проездом Лондоне, забери багаж.
Китти Беррингтон".
Девушка дважды перечитала телеграмму и радостно захлопала в ладоши. Она победила!
С самого начала она не верила в успех своей затеи. Однако ей удалось уговорить, вернее, угрозами заставить свою тетку сделать то, чего она добивалась, и теперь она может ехать в замок Вокс.
Мерайза подошла к окну и взглянула на неухоженную лужайку. Сколько девушка себя помнила, за садом ухаживали из рук вон плохо, потому что в поместье не было хорошего садовника. Ее отец, интересовавшийся только книгами и своими записями, живший ненавистью к правящему классу, оказался совершенно беспомощным в управлении поместьем. Когда подходил срок сбора ренты с арендаторов, он никогда не мог решить, сделать это самому или поручить управляющему.
Все фермы поместья находились в удручающем состоянии, дом обветшал, а управляющий и другие наемные работники без зазрения совести обкрадывали хозяина.
Мерайза прекрасно понимала, что для нового графа, младшего брата отца, будет непосильной и чрезвычайно дорогостоящей задачей вернуть родовому поместью прежний вид.
Именно в этом и заключалась одна из причин, почему девушка не захотела стать для него дополнительной обузой. Другая причина заключалась в том, что она была преисполнена решимости продолжать борьбу, которой ее отец посвятил многие годы своей жизни.
Горячая убежденность отца воспламенила ее, его презрение к безвольному, расточительному и бесполезному классу, называвшему себя аристократией, воодушевляло ее.
Радикальные взгляды отца и его революционные идеи реформировать общество казались Мерайзе вполне разумными и практичными, но не только это заставляло ее следовать выбранной им дорогой. Девушкой двигало стремление отплатить обществу за нанесенное ей оскорбление.
Хоть и с опозданием, но в графе Беррингтоне все же проснулась совесть, и он, вспомнив, что несет ответственность за семнадцатилетнюю дочь, отправил ее в Лондон. Он договорился с одной из родственниц, с которой не виделся много лет, о том, что она выведет Мерайзу в свет.
И тот сезон превратился для неопытной, не имеющей ни малейшего представления о том, как следует вести себя в высшем обществе, одетой в бесформенные платья девушки в настоящую пытку. По незнанию она совершала одну ошибку за другой. Она сжималась под презрительными взглядами окружающих и страдала от унизительного смеха тех, кто воспринимал появление этой дурнушки с плохими манерами как новое развлечение.
Мерайза обнаружила, что ей совершенно не о чем беседовать с молодыми людьми, которые по настоянию родственницы отца приглашали ее танцевать или оказывались ее соседями за обеденным столом.
Девушка не понимала, что же не так. Единственное, что ей было известно,— это то, что она несчастна, что ей до боли хочется вернуться в Беррингтон-парк, к своим лошадям и собакам, к интересным и оживленным спорам с отцом.
Позже госпожа Федерстон-Хо заставила ее уяснить, что умение вести беседу является основой хорошего воспитания и что гость должен отвечать на радушный прием любезным обращением и вежливостью. Она также узнала, что задача женщины — выглядеть привлекательно и, подобно букету цветов, украшать дом своим присутствием.
С возрастом, наконец-то осознав, что Господь наделил ее красотой, Мерайза стала держаться уверенно, но месяцы, проведенные в Лондоне, навсегда оставили рубец в ее душе.
"Кульминацией ужасных событий тех далеких дней,— как бы подвела итог Мерайза,— стал бал, устроенный кузиной Элис".
Девушка вспомнила, сколь несчастной и униженной она себя чувствовала, встречая гостей вместе с Флоренс, которая тоже была героиней бала. Кузина Элис, имевшая титул маркизы и, следовательно, являвшаяся желанной гостьей в самых престижных салонах Лондона, воспользовалась дебютом дочери как поводом, чтобы устроить веселый прием для своих знакомых. Среди приглашенных, как всегда, присутствовали Девонширы, Ричмонды, Портланды и Бофоры, а также их дети.
Гости были разодеты в пух и прах, дамы украсили себя бриллиантовыми диадемами, а джентльмены надели регалии, и все в честь — нет, увы,— не принца Уэльского, а другого, менее обаятельного отпрыска королевы Виктории, принцессы Беатрисы.
После ужина, во время которого соседом Мерайзы оказался какой-то юнец со срезанным подбородком, способный говорить только о скачках, начались танцы. Девушка обнаружила, что осталась без партнера, и отправилась на поиски кузины Элис, чтобы, как обычно, помочь ей встречать новых гостей.
Проходя по одной из малых гостиных, она увидела сидевшую спиной к ней пару. Они не заметили девушку, потому что она стояла за колонной. Мерайза собралась было незаметно выйти из комнаты, но ее внимание привлек их разговор.
"Будь осторожен, Валериус, тебе известно, как все любят сплетничать!" — проговорила усыпанная изумрудами дама.
"Неужели ты думаешь, что это волнует меня? — с пренебрежением ответил сидевший рядом с ней мужчина.— Ты очаровательна, Долли, и сама об этом знаешь".
Низкий глубокий голос незнакомца подействовал на Мерайзу странным образом: он словно заворожил ее.
"Я вынуждена напомнить тебе о твоих обязанностях,— с легким смешком сказала женщина.— Вместо того чтобы рассказывать мне о событиях давно минувших дней, ты должен пойти и пригласить на танец девушек, ради которых и устроен этот прием. Не забывай, Валериус, ты — завидная партия".