— Не сейчас: сначала узнаем, где капитан.
— Так ты надеешься все же завлечь его в западню?
— Возможно.
— Он не будет так неосторожен.
— Будет, — сказал рамананди с несокрушимой уверенностью. — Он не знает точно, где находится вход в подземелья Раймангала, и на все пойдет, чтобы выяснить это.
— Где вход он не знает, это верно, — сказал Тремаль-Найк. — Ему известно только, что убежище тугов находится на Раймангале, и больше ничего.
— Пусть попытается обнаружить нас, если сможет, — усмехнулся старый туг. — Может обшаривать остров хоть месяц — ничего не найдет.
— Тогда он придет сюда.
— Сюда?!. — воскликнул Тремаль-Найк, с изумлением глядя на факира. — А кто заставит его прийти сюда?..
— Я.
— Каким образом?
— Пообещав ему раскрыть секрет.
— Он пойдет не один.
— Ну и что?
— Он прихватит с собой взвод сипаев.
— Пусть, они нам не помешают.
— Не понимаю: ведь если я убью его, сипаи тут же нас схватят.
— Если смогут найти, — сказал рамананди с загадочным смехом. — Пагода рядом, и в нее у меня есть ход.
И, скрестив руки на груди, он торжественно провозгласил:
— Великая Кали защищает своих сыновей, а Виндхиа — один из них. Капитан Макферсон причинил нам много зла, он хочет уничтожить нас, и он умрет.
— Да, — прошептал Тремаль-Найк, прижимая руки ко лбу отчаянным жестом. — Я убью его, потому что только его смерть может вернуть мне мою Аду.
Когда старый туг и Тремаль-Найк покинули лачугу рамананди, солнце уже исчезло, и ночь быстро спускалась на воды священной реки.
В нескольких шагах позади них следовали шесть гребцов из шлюпки, вооруженные пистолетами и кинжалами, на случай нападения сипаев Макферсона — предосторожность не лишняя в этом городе, чужом и враждебном для них. На берегу все уселись в шлюпку и отправились вниз по течению огромной реки.
Был поздний вечер, ясный и тихий. На небе, дрожа и отражаясь в реке, сверкали звезды, в то время как луна заходила за вершины деревьев, за высокие шпили и башни, заставляя сверкать золото их куполов.
Ближе к нижнему течению реки на обеих ее берегах клубилось как бы светящееся облако — свет мириадов фонарей и освещенных окошек Белого города, в то время как южнее две длинные линии светящихся точек указывали на корабли и лодки, стоящие на якорях вдоль берега реки.
Шлюпка, которая под мощными ударами весел спускалась по течению со скоростью стрелы, долго лавировала между этими судами, потом резко свернула к левому берегу и причалила у маленькой лестницы с полуразрушенными ступенями, которая завершалась старой пагодой на берегу.
— Следуй за мной, — сказал старый туг.
Шлюпку привязали, и все спрыгнули на лестницу.
Перед пагодой Тремаль-Найк заметил знакомого уже факира с парализованной рукой. Тот сидел на последней ступеньке, закутанный в просторную накидку темного цвета.
— Добрый вечер, Нимпор, — сказал старый туг. — Я был уверен, что найду тебя здесь.
— А я ждал вас, — отвечал тот, не понимая глаз.
— Смог ли ты что-нибудь узнать?..
— Нет, однако, уверен, что капитан находится в своем доме.
— Ты не видел его?
— Нет.
— Как же мы можем убедиться, что он в самом деле там?
— Слушай!..
Неподалеку послышался рокот нескольких барабанов, который быстро приближался, музыканты играли на ходу, направляясь к пагоде.
— Оркестр? — спросил старый туг.
— Это сапваллахи, — с улыбкой отвечал факир.
— А что они будут делать?..
— Узнаешь позднее. Смотри!..
Туг и Тремаль-Найк поднялись на последнюю ступеньку, чтобы лучше видеть оттуда. Вдоль реки огненными точками двигались многочисленные факелы, разбрасывая в руках факельщиков мириады искр.
Змеясь вдоль Ганга, процессия двигалась вперед, сопровождаемая яростным грохотом барабанов, и направлялась она явно к пагоде.
— Понимаю, — сказал туг.
— Ждите нас там, возле дома, — сказал факир.
— Вы хотите устроить там праздник?..
— Да.
— Пошли, Тремаль-Найк, — позвал туг.
Они спустились по другой лестнице с противоположной стороны пагоды и, перейдя небольшую площадку, осененную кокосами и бананами, остановились перед изящным бенгали из белого камня, увенчанным пирамидальной цинковой крышей и окруженным просторной верандой, опирающейся на многочисленные резные колонки, выкрашенные в голубой цвет.
Два ряда прекрасных пальм, увенчанных широкими листьями, точно два ряда зонтиков, защищали его от палящих солнечных лучей.
Окна этого уютного дома были раскрыты, но ни один огонек не светил изнутри. Тем не менее у двери дежурил сипай, опираясь на ружье с приткнутым штыком.
— Это бенгали капитана? — сдавленным от волнения голосом спросил Тремаль-Найк.
— Да, — ответил туг.
— Значит, здесь живет тот человек, которого я должен убить?
— Именно здесь.
— Ах!.. Если бы я мог войти!
— Тебя сразу схватили бы. Думаешь, здесь только один сипай?.. Капитан — человек осторожный, он наверняка окружил себя целым отрядом верных солдат.
— Как же быть?.. — с тревогой спросил Тремаль-Найк.
— Пусть думают два факира. Посидим здесь, под этими бананами, и подождем заклинателей змей.
Тем временем процессия, довольно многочисленная, если судить по шуму музыкальных инструментов и выкрикам толпы, быстро приближалась.
Очень скоро первые огоньки появились на лестнице храма, освещая живым светом каменных чудищ, украшавших высокие колонны его. Шествие остановилось на несколько мгновений на площадке храма, чтобы почтить божество, которому он был посвящен, потом спустилось по противоположной лестнице, удвоив шум и грохот.
Оно состояло более чем из двухсот человек. В первом ряду возглавляемом самим Нимпором, шли сапваллахи, то есть заклинатели змей, одетые в узкие набедренные повязки и с бамбуковыми флейтами в руках. За ними виднелись их носильщики державшие на голове круглые корзины, тщательно закрытые, полные разнообразных змей. А дальше еще люди с сосудами, наполненными молоком, чтобы кормить этих опасных гадов.
За ними следовали двадцать музыкантов; одни с большими барабанами, сделанными из обожженной глины и покрытыми кожей с двух сторон; другие с барабанами поменьше, издающими более резкие звуки, третьи с самыми большими, восьмигранной формы, в которые они колотили руками. Не было недостатка и в духовых, и в громко звучавших струнных инструментах.