Моника не представляла, какого рода квартира может быть у Райана Дженнера. Она догадывалась, что если он по-прежнему выплачивает ссуды, взятые на обучение в колледже и медицинской школе, как большинство из ее ровесников, то, скорей всего, живет в небольшой квартире – пусть даже у него сейчас хороший доход. Она поймала себя на том, что с удовольствием предвкушает встречу друзей из Джорджтауна. Райан послал ей по электронной почте подробности: коктейли с семи до восьми, затем ужин в ближайшем тайском ресторане.
В пятницу из-за нескольких опоздавших пациентов она пришла домой только без четверти семь. Досадуя на то, что опоздает на вечеринку почти на час, она быстро приняла душ, надела черные шелковые слаксы и подходящий белый кашемировый джемпер. Не слишком нарядно и не слишком буднично, решила она. Макияж состоял лишь из туши для ресниц и блеска для губ. Поначалу она хотела собрать волосы в пучок, но потом, бросив взгляд на часы, оставила их распущенными. «Если не успею к восьми, они решат, что я не приду, и отправятся в ресторан, – думала она. – Я не знаю даже номера сотового Райана, чтобы предупредить об опоздании».
При этой мысли она заспешила еще больше, засунула в сумку мамины бусы и серьги из черного жемчуга, но не забыла проверить, заперта ли задняя дверь. Схватив пальто, она выскочила из квартиры, промчалась по коридору и выбежала из таунхауса.
– Моника.
При звуках знакомого голоса она обернулась.
Это был Скотт Альтерман.
Он стоял на тротуаре и явно ее ждал.
– Сейчас холодно, – сказал он. – Позволь, я помогу тебе надеть пальто. Ты красивая, Моника. Еще красивей, чем я помню.
Когда он попытался забрать у нее пальто, Моника потянула его к себе.
– Скотт, тебе следует кое-что понять. – От потрясения и смущения, вызванных его появлением, ее голос немного дрожал. – Мы не то чтобы закончили. Мы и не начинали. Ты выжил меня из Бостона. Из Нью-Йорка тебе меня не выжить.
Проехало такси с горящим огоньком. Она подняла руку, но попытка оказалась тщетной.
– Я подвезу тебя, Моника. Я на машине.
– Скотт, оставь меня в покое!
Моника повернулась и побежала прочь по улице, жалея, что в последнюю минуту надела туфли на высоких каблуках. Добравшись до Первой авеню, она бросила взгляд через плечо. Скотт не пытался ее преследовать. Он так и стоял там, засунув руки в карманы непромокаемого пальто, сшитого на заказ (в чем она не сомневалась). Его высокая прямая фигура освещалась уличным фонарем.
Через пять минут она поймала свободное такси, а в двадцать минут девятого поднималась в лифте в квартиру Райана на Уэст-Энд-авеню. Узнав от привратника, что доктор Дженнер с друзьями еще не уходили, Моника постаралась успокоиться, но никак не могла унять страх при мысли о том, что с ней станет теперь, когда вновь появился Скотт.
Жена Скотта, Джой, была ее лучшей подружкой с самого первого дня в детском саду. Они были как сестры. Будучи единственным ребенком в семье, Моника, которую часто вовлекали в семейную жизнь Джой, обрела чувство принадлежности к большой семье, что стало особенно важно после смерти матери, которую она потеряла десяти лет от роду.
Именно Джой постоянно навещала отца Моники в доме престарелых в Бостоне. «Они со Скоттом были с ним, когда он умирал, а я в это время сдавала последние экзамены, – вспоминала Моника. – Джой и Скотт помогли мне организовать похороны. Скотт, как юрист, занялся улаживанием папиных дел. Но почему, ради всего святого, он помешался на мне? Джой винит меня, но я ни единым взглядом его не поощряла – я это знаю.
Это напоминает ту старую шутку: “Моя жена сбежала с моим лучшим другом, и мне так его не хватает”. Скотт разрушил мою дружбу с Джой, и мне ужасно ее не хватает. А теперь, если он переберется в Нью-Йорк, чтобы быть поближе ко мне, что мне делать? Добиваться судебного запрета, если до этого дойдет?»
Внезапно Моника осознала, что медленный скрипучий лифт уже остановился на девятом этаже и дверь открылась. Она успела выйти, прежде чем дверь снова закрылась. «Повезло, что не уехала обратно вниз», – усмехнулась она. Изучая номера квартир, она решительно пыталась выкинуть Скотта из головы. Райан сказал ей, что живет в квартире 9Е. Сюда, решила она и повернула налево. Не успела она нажать на кнопку звонка, как дверь квартиры открылась. Радушная улыбка Райана Дженнера мгновенно улучшила ее настроение. Он не дослушал ее извинений.
– Я сам виноват, не взял номер твоего сотового. Не волнуйся. Я позвонил в ресторан, и мы перенесли бронирование на час.
Все, что он мог сказать еще, потонуло в бурных приветственных криках коллег из Джорджтауна. Вновь увидев их, Моника поняла, насколько ей до сих пор не хватало дружеского общения. «Восемь лет жизни, – думала она, обнимая друзей. – В те годы мы много трудились, но, конечно, и развлекались немало».
Она была близко знакома с двумя из восьми гостей, Натали Креймер и Дженин Уэстервелт. Дженин только что открыла частную практику пластического хирурга в округе Колумбия. Натали работала врачом «скорой помощи». «Я ведь не слишком знаю Райана, – подумала Моника, усаживаясь в кресло с бокалом вина. – Он был на три курса впереди меня, и я никогда не бывала с ним на лекциях. На расстоянии он всегда казался мне сдержанным и строгим. Даже и теперь, когда бы его ни встретила, на нем костюм и галстук, за исключением тех случаев, когда он в медицинской форме. Сегодня же он совсем другой – в вельветовой рубашке и джинсах, сидит на полу, со стаканом пива в руке. Вид у него абсолютно беспечный, ему явно все это нравится».
Она продолжала разглядывать его. Райан специализировался на травмах головного мозга. «Интересно было бы узнать его мнение по поводу компьютерной томографии Майкла О’Кифа. Может, попросить его взглянуть на снимки, перед тем как я встречусь со священником на предмет этого предполагаемого чуда? Наверное, так и сделаю», – решила она.
Она непроизвольно осмотрелась по сторонам, надеясь получить общее представление о Райане Дженнере исходя из вида его жилья. Но в обстановке комнаты отсутствовал единый стиль – две одинаковые кушетки, обитые узорчатой голубой тканью, старинный шкаф, приставные столики с замысловатыми хрустальными светильниками, случайные стулья с голубой и кремовой обивкой и ковер голубых и коричнево-красных тонов.
– Райан, у тебя чудесная квартира, – говорила Дженин. – В этой гостиной поместится вся моя квартирка. Не могу позволить себе ничего иного, пока на мне висят эти учебные ссуды. А когда выплачу, мне уже придется сделать самой себе пластику на лице.
– Или заменить мне колено, – вставила Ира Истон. – Между прочим, наши учебные ссуды совпадают только в части ежегодных взносов по страхованию профессиональной ответственности.
«У меня нет ссуд на учебу, – подумала Моника, – но нет и многого другого. Папа так долго болел, счастье еще, что у меня нет финансовых трудностей».
– Начнем с того, – сказал Райан Дженнер, – что это не моя квартира. Это квартира моей тети, и все здесь, за исключением моей зубной щетки, принадлежит ей. Она постоянно живет во Флориде и рано или поздно выставит квартиру на продажу. Ну а пока пригласила меня пожить здесь, при условии, что я буду оплачивать коммунальные услуги. Так что вот. И я тоже погашаю ссуды на учебу.