Вторым сигналом обитаемости джунглей стали отпечатки босых ног у затерянного в зарослях родника.
— Аборигены! — выдохнул Зуб.
— Какой догадливый! — сказал Птах, настороженно осматриваясь. Похоже, он верил в миролюбие местных жителей гораздо меньше, чем его товарищ.
— Сначала ловчая яма, потом следы — догадываетесь, кого мы встретим третьим?
— Банду дикарей с луками и стрелами! — изобразил бодрячка Зуб. Но всем было не по себе, и ему никто не ответил.
Группа осторожно обошла следы и перешла на особый спецназовский шаг — след в след, колени согнуты и пружинят, ступни мягко и бесшумно нащупывают землю. «На кошачьих лапах», — говорят «спецы».
Пророчество Зуба оправдалось, правда, не полностью. Они вышли к настоящему туземному поселению с круглыми хижинами из хвороста и глины, как шапками накрытыми остроконечными камышовыми крышами. Кудахтали куры, бродили по пыльной улице худые свиньи, с криками бегали дети, хозяйки стирали в деревянных корытах белье и готовили на кострах остро пахнущую пищу. Привычная картина обычного села в далекой русской глубинке… Только голые по пояс женщины и дети были черными, на крышах хулиганили обезьяны, а в любой момент могли появиться вооруженные луками черные мужчины…
Удачно миновав поселок, группа вышла к цели на закате. Джунгли поредели, расступились, и среди них неожиданно вырос президентский дворец. Огромное белое здание, причудливо сочетающее мотивы мавританской и древнекитайской архитектуры, казалось миражом, фантастическим видением, немыслимым для нищей отсталой страны. Толстые башни и золотые купола, изогнутые черепичные крыши и невесомые колонны, высокие мачты, на которых развевались узкие черно-золотые флаги…
Только раньше с этой стороны дворец огораживала колючая проволока, натянутая между бетонными столбами, а теперь забор стал сплошным, из бетонных плит, с колючей проволокой по кромке. В бинокль Волк рассмотрел фарфоровые изоляторы — значит, проволока под током!
Метрах в двадцати перед забором, на деревянных низких рогатинах проходил вал «путанки», тонкой зубчатой ленты с острыми краями, спутанной в непроходимые клубы. Пространство между запутанной режущей лентой и бетонным забором было наверняка заминировано. А на высоких столбах раскачивались два тела в уже знакомых лохматых маскировочных костюмах. Над трупами зловеще кружились грифы, некоторые садились на столбы и рвали острыми клювами разлагающуюся плоть.
— Вот они, с того вертолета, — процедил Рысь. — Видать, позже своих друзей головы сложили. Те уже давно скелеты…
Но Волка не интересовали посторонние дела. Его интересовал танк у ворот, два бронетранспортера, объезжающие периметр, да добрая сотня черных солдат с автоматами Калашникова, рассредоточенные вдоль забора. У ворот дежурили рослые, на подбор, парни в красных беретах. Это президентская гвардия — «черные леопарды».
— Н-да, — выдохнул Зуб и сплюнул.
— Со штурмовым батальоном, усиленным танковой ротой, я бы рискнул, — подал голос Качок. — А с нашими силами мы сможем только ночью слово «х…й» на заборе нацарапать, и то половину людей потеряем…
Волк выругался и отложил бинокль.
— Цыган с Зубом, Гид с Плугом, Француз с Птахом, обойти периметр, произвести разведку у каждой из трех сторон. Вести наблюдение в течение суток, завтра в это время доложить результаты!
— Слышь, командир, а если ничего не выйдет, как назад возвращаться? — задал свой вопрос Зуб.
— Да никак. Возвращение только по результату, — ответил Волк.
Это была почти чистая правда. Но Зуб, конечно, не поверил и усмехнулся.
Бильярдная оказалась не простой. Дорогие машины у входа, квадратные парни с малосимпатичными лицами и угрожающими манерами, явно приблатненная публика в полупустом зале, особая атмосфера тревожной настороженности, присущая блатхатам и притонам. Это явно была бандитская «точка» — штаб-квартира группировки. Случайные посетители замирали на ступеньках, «вкуривали тему» и поворачивали обратно.
Черт спокойно прошел между расступившимися охранниками, уверенно распахнул дверь, вошел, ни на кого не обращая внимания, сел в баре, заказал водки, неспешно закурил беломорину, осмотрелся.
Здесь находились человек пятнадцать. Четверо играли за двумя ярко освещенными столами: глухие удары киев, резкий треск сталкивающихся костяных шаров, азартные реплики. Остальные, собравшись группками по два-три человека, лениво переговаривались или молча наблюдали за игрой, а на самом деле ждали — не поступит ли какой-нибудь приказ. Один из праздных наблюдателей куда-то позвонил, коротко переговорил и отключился. На Черта вроде бы не обратили внимания, но такого быть не могло, значит, доложили старшим и ждали указаний.
Через минут сорок в бильярдную зашел здоровенный, бритоголовый парень в кожаной куртке, которую он почему-то не снял в гардеробе, как другие. Подсел рядом за стойку, но ничего заказывать не стал. Помявшись и угрюмо покрутив в огромных ладонях тяжелую стеклянную пепельницу, он, наконец, заговорил, не глядя в глаза Черту.
— Здорово, братское сердце. Ждешь кого-то?
— Может, и жду. Тебе-то что?
Парень пожал крутыми плечами.
— Люди интересуются. «Запутки» никому не нужны. Может, обзовешься?
— А ты кто такой? Перхоть, бык. Я тебе обзываться не обязан! — отрезал Черт.
Он вроде бы расслабленно наблюдал за игрой на ближайшем столе, а на самом деле внимательно контролировал каждое движение бритоголового. И притаившаяся в рукаве финка в любой момент могла клюнуть его в печень.
— Кто прислал? От чьего имени базаришь?
«Бык» смущенно откашлялся. Он уже почувствовал, что говорит с травленным тюремным волком.
— Гвоздь сюда заходит. А он новых лиц не любит…
— Ты, я смотрю, и пятерика на зоне не оттоптал, а судишь, кто тут новый, а кто старый! — с угрозой сказал Черт. — Гвоздь придет, с Гвоздем базар будет! А с тобой мне западло «тереть»…
— Харэ, так и передам, — сморщился, как от зубной боли, парень и встал. Ему не хотелось впутываться в «непонятки» с серьезными блатными. Можно оказаться крайним и ответить за неуважение.
— Я Камаз, если что понадобится. Меня послали спросить, я и спросил. Ничего личного.
— Ладно, — Черт прикрыл веки. — Гуляй.
Камаз облегченно вздохнул и ушел. Черт спокойно сидел, курил, пил водку без закуски и не пьянел. Атмосфера накалялась. Вонючий сизый дым забытого «Беломора» наполнил все помещение, игрокам это явно не нравилось, они открыли окна, бросали косые взгляды, но вслух недовольства никто не выражал.
Через час в бильярдной началось движение. Какие-то люди заходили, включали свет над свободными столами, начинали игру, бросая осторожные взгляды на дерзкого незнакомца. Некоторые, не таясь, подходили к бару, брали выпивку, в упор рассматривая Черта. По развязным уверенным манерам было видно, что это авторитеты. Один из них — невысокий, с большой круглой головой и наглыми совиными глазами, вдруг улыбнулся: