Но только они подошли к ограде, как ворота с шумом распахнулись, и во двор с отчаянными воплями ворвалась толпа беглецов, по большей части детей и женщин.
— Слишком поздно! — воскликнул Сандокан, срывая с плеча карабин. — Мы попали в переделку!
Семь или восемь кавалеристов влетели на взмыленных конях следом за беглецами, яростно размахивая саблями.
— Бей! Руби!.. — кричали они, тесня своими лошадьми обезумевших от ужаса людей.
Сандокан одним прыжком бросился вперед, заслонив собой беглецов, которые с воплями и плачем забились в угол двора, и решительно наставил карабин на солдат.
— Стойте! Прекратите! — загремел он. — Вы бесчестите английскую армию! Стойте, или мы перестреляем вас, как бешеных собак!
Тремаль-Найк, передавший дочь Сирдару, и Янес с карабинами в руках встали рядом с ним.
— Убрать этих негодяев! — закричал, не слушая его, сержант, командовавший отрядом.
— Осторожнее! — предупредил Сандокан. — У нас есть пропуск губернатора Бенгалии. А если на нас нападут, мы будем защищаться.
— Рубите их! — скомандовал вместо ответа сержант.
Его люди уже готовы были пустить своих лошадей, когда какой-то офицер на взмыленном коне в сопровождении нескольких вооруженных всадников вскачь ворвался во двор.
— Стойте! Сабли в ножны! Не стрелять! — властно приказал он.
Это был лейтенант де Люссак, который примчался сюда вместе с малайцами, оставленными в бенгали.
Он спрыгнул на землю и крепко обнял Сандокана и его друзей.
— О Господи! — тяжело дыша, воскликнул он. — Как я боялся, что не поспею вовремя.
Потом повернулся к сержанту, который, опомнившись, смущенно ерзал в седле, и сказал ему:
— Убирайся! Эти люди сослужили твоей стране такую службу, что у британского казначейства не хватило бы денег, чтобы оплатить ее. Убирайся и запомни, что только трусы нападают на женщин.
Когда кавалеристы удалились, он велел закрыть ворота.
— Подождем конца сражения, друзья. Я здесь, чтобы защитить вас в случае каких-либо неожиданностей.
— Я бы предпочел поскорее уйти, — сказал Сандокан. — Моя миссия окончена. Мне больше нечего делать в Индии.
А несколько дней спустя, Сандокан, Янес и Тремаль-Найк с Дармой, щедро наградив Сирдара и сердечно распростившись с храбрым французом, который так много содействовал им в этом опасном и полном невероятных приключений предприятии, взошли на борт «Марианны» и подняли паруса, взяв курс на далекий остров Момпрачем.
Сурама, совершенно покорившая сердце Янеса, ручная тигрица и пес Пунти сопровождали их.