— Ба! Одним больше, одним меньше! — легкомысленно заметил португалец.
Морленд повернулся и протянул руку молча и тоскливо смотревшей на него Дарме.
— Прощайте, мисс Дарма! — произнес он глухим голосом. — Пусть Брама, Вишну и Шива берегут вас. Прощайте!
Дарма не могла от волнения вымолвить ни слова. Ее рука, протянутая для прощального привета моряку, трепетала, но была холодна, как лед.
Когда Морленд, не пожав руки ни Сандакану, ни Янесу, ни Тремаль-Наику, спустился по трапу и принявшая его шлюпка помчалась к крейсеру, Сандакан обратился к Янесу:
— Зачем ты освободил этого человека?
— Так нужно! — отозвался Янес. — Он и Дарма любят друг друга. К чему привело бы пребывание его в плену?
Подумав, Сандакан вымолвил:
— Ты прав. Он — храбрец. Он вполне достоин любви Дармы. Может быть, когда завязавшийся узел развяжется, они вновь встретятся, но уже при иных условиях…
Тем временем крейсер, подняв на талях обе шлюпки, пустил в ход машины и тронулся в путь.
Мрачно поглядев вслед уходящему вражескому судну, Сандакан промолвил:
— Ну хорошо… Пора и нам приниматься за дело. Уголь у нас есть, все наши друзья здесь. Полным ходом вперед! Мы идем к намеченной цели — на большую морскую дорогу, по которой ходят сотни английских торговых судов. Будем без устали наносить удар за ударом. Пусть содрогается и трепещет Англия, наш беспощадный враг. Вперед же!
И гордое, могучее судно, изменив курс, помчалось по волнам океана.
Сорок восемь часов спустя «Властитель океана», взявший курс на восток в расчете встретить на своем пути английские суда, идущие из Индии и с Явы в Китай и Японию, заметил на горизонте небольшую полоску дыма.
— Паровое судно! — возвестил с марсовой площадки стороживший там в этот момент Каммамури.
Сандакан поспешил на свое обычное место — капитанский мостик, отдав предварительно распоряжение усилить огонь в машинном отделении, и изготовил орудия к бою.
Экипаж тоже высыпал в полном составе на палубу, принимая необходимые на случай боя предосторожности, так как могло случиться, что встречное судно окажется английским военным кораблем, направлявшимся в Лабуан или Саравак.
Малайский Тигр, вооруженный сильнейшим морским биноклем, самым тщательным образом изучал расстилавшийся вдали бесконечный морской горизонт, но его судно находилось еще так далеко от замеченной впереди ленты дыма, что различить что-либо определенное было совершенно невозможно.
— Ну, что ты видишь там, вдали? — интересовался Тремаль-Наик, почти неотлучно находившийся поблизости от Сандакана.
— Пока еще очень немногое! — ответил Малайский Тигр. — Оснастка еще только начинает показываться из-за горизонта. Однако по всему видно, что это торговое судно. На верхушках его мачт не видно красного флага, какой обычно бывает на всех военных судах. Если это так, то нам будет достаточно одного только холостого выстрела, чтобы остановить его. Скажи Самбильонгу, чтобы он приготовил к спуску четыре больших шлюпки с несколькими митральезами [25] и вооружил шестьдесят человек матросов.
— Мы возьмем этот корабль на абордаж? — спросил Тремаль-Наик.
— Да, если только он английского происхождения, в чем, мне кажется, можно не сомневаться. Наше странствие очень удачно. Гораздо удачнее, чем я рассчитывал.
Расстояние быстро уменьшалось, так как «Властитель океана» все продолжал развивать свою скорость, чтобы не дать обнаруженному судну спастись бегством.
Марсовые матросы уже различили флаг, развевавшийся на корме парохода, и их сообщение об этом было встречено криками радости всего экипажа.
— Да, я не ошибся! — сказал Сандакан. — Это английское судно.
Осмотрев приготовленные к спуску шлюпки и вооруженных матросов, он распорядился направить крейсер наперерез курсу парохода.
Пароход по всем признакам шел из индийских портов и, судя по размерам, должен был обладать водоизмещением не менее двух тысяч тонн. У бортовых сеток его толпилось множество людей, привлеченных видом военного корабля, мчавшегося навстречу.
Когда расстояние сократилось до четверти мили, Сандакан приказал поднять свой красный флаг с головой тигра и сделать холостой выстрел — приказ остановиться.
На палубе парохода поднялось смятение. Видно было, как матросы и пассажиры бросились к носу. Поднялся оглушительный крик, гул которого доносился до «Властителя океана».
В течение нескольких минут пароход ложился то на бакборт, то на триборт, словно не зная, какой путь ему выбрать, но просвистевшая над палубой граната заставила его, наконец, остановиться.
— Стоп! Спустить шлюпки! Люди по местам! — скомандовал Янес. Португалец взял боевую саблю, которую ему подал Самбильонг, заткнул за пояс два пистолета и сошел в шлюпку.
Пароход плясал на волнах ближе чем в четверти мили от крейсера. Оказывать какое-либо сопротивление он, разумеется, не собирался, потому что «Властитель океана» мог пустить его ко дну двумя выстрелами.
Четыре шлюпки с вооруженными парангами матросами немедленно двинулись к пароходу, и в то же время грозные орудия «Властителя океана» были наведены на беспомощное судно.
Приблизившись к пароходу, Янес повелительно крикнул английским морякам:
— Спустить трап!
Трудно описать ту сумятицу, которая царила на застигнутом врасплох судне. Несколько матросов, вооруженных ружьями, показались было у борта, по-видимому, с намерением оказать сопротивление, но яростные крики пассажиров, напуганных возможностью расстрела, заставили матросов ретироваться, и трап в конце концов был спущен.
Янес с Тремаль-Наиком, Каммамури и двенадцатью малайцами поднялись с обнаженными саблями на палубу.
Командир парохода ждал его в окружении всех офицеров судна у трапа.
С полсотни пассажиров, онемевших от ужаса, жались позади. Увидев португальца с обнаженной саблей, командир побледнел, как полотно.
— Что привело вас ко мне? — спросил он дрожащим голосом.
— Вы видели, под каким флагом мы плывем? — спросил португалец.
— Я знаю, что красный флаг с головой тигра имели одно время пираты Мопрачема. Но, говорят, они давно уже исчезли из этих вод.
— Исчезали, но не исчезли! — улыбнулся Янес. — Ваше правительство вызвало на бой Тигров Мопрачема, когда они никого не трогали, и они снова взялись за оружие.
— Чего же вы хотите?
— Хочу дать вам двадцать минут для спуска шлюпок, а по истечении этого срока пущу ко дну пароход.