— Ну, знаешь, Гарри! Когда речь пойдет о том, чтобы спасти собственную шкуру и скальп, я уверен, ты любому коню дашь сорок очков вперед! — ответил агент.
Затем, озабоченно оглянувшись вокруг, он пробормотал:
— Важно одно: лишь бы индейцы не заметили нас. Впрочем, ветви кедра достаточно густы, спрятаться есть куда. Только надо забраться повыше, поближе к вершине.
Потом взор его упал на беззаботно болтавшую и посмеивавшуюся Миннегагу.
— Ладно, смейся, змееныш! — проворчал янки, бросая недобрый взгляд на индианку. — Я чуть было не забыл о твоем существовании. Но оставить тебя на свободе, чтобы ты привлекла внимание твоих почтеннейших сородичей, было бы слишком глупо… Эй, приятели! Поручаю индианку вам! Заткните ей хорошенько глотку, чтобы она не выдала нас всех. Помните, от этого может зависеть не только наша жизнь, но и жизнь детей нашего командира!
Джордж повелительно прикрикнул на индианку:
— Ползи наверх, гадина! Но не вздумай улизнуть! Я буду держать нож у твоей шеи и, ей-богу, не задумываясь всажу его в твое горло, если ты вздумаешь выкинуть какую-нибудь пакость! Попробуй пикнуть, и будешь убита, как ядовитая змея!
Пробравшись на добрых полтора или два десятка метров выше, трапперы приостановились. Тут ветки кедра были особенно густы, среди их зелени легко могло укрыться и большее количество людей.
Джордж и Гарри моментально завязали рот Миннегаге и потом привязали ее к стволу дерева концом лассо так, чтобы девочка не могла даже пошевельнуться. Затем сами они скрылись в зелени и из своего убежища с тревогой наблюдали за приближением отряда индейцев.
Пекари, которых опять привела в неистовство возня людей на ветвях кедра, яростно набрасывались на дерево, оглашая воздух пронзительным хрюканьем.
Отряд индейцев под начальством Яллы и Красного Облака шел по побережью Соленого озера широко развернутым фронтом, тщательно обследуя каждую группу кустов и каждый камень, заглядывая в лощины и посылая разведчиков на вершины холмов.
Направлялся отряд именно к тому месту, где Красное Облако вчера ночью предательски покинул своих спутников и Миннегагу.
По расчетам Красного Облака, великолепно ориентировавшегося в этой местности, отряд имел все шансы не только перерезать для трапперов дорогу на асиенду, но, может, и прибыть к месту привала, пока они еще спят.
В самом деле, Красному Облаку удалось без малейших затруднений довести отряд до места, где несколько часов назад трапперы расположились на ночлег, но, разумеется, самих трапперов найти не удалось: они были хорошо скрыты в густой зелени кедра, с высоты которого место привала было отлично видно. Можно представить, какими проклятиями осыпали беглецы своего бывшего спутника, когда в одном из предводителей индейцев они узнали «гамбусино»!
— Предатель! — сказал Джон Мэксим, показывая на лжезолотоискателя товарищам. — Узнаете, парни? Ведь этот человек столько дней делил с нами все опасности, спал под одним кровом, вместе ел и пил, а теперь он приводит сюда кровожадных краснокожих койотов! Сказать по совести, всего я мог ожидать от гамбусино, но только не этого!
— Может, он перебежал к индейцам, чтобы спасти собственную шкуру ценой выдачи нас краснокожим? — высказал предположение Джордж, напряженно наблюдавший за каждым движением рассыпавшегося по морскому берегу отряда индейцев.
— Вздор! — отозвался Джон Мэксим. — Разве индейцы, да еще теперь, когда ими объявлена священная война против белых, пощадили бы пленника, принадлежащего к стану врагов? К тому же смотрите: он вооружен и как будто командует индейцами. Значит он свой человек среди них. Положим, его бронзовая кожа и черные глаза и раньше внушали мне некоторое подозрение. Уж больно он смахивал не на мексиканца, а на чистокровного индейца. Но все же… Как он сумел втереться к нам в доверие! Хороший для нас урок! Впредь наука: не относиться так доверчиво к каждому встречному, не позволять себе попадать в силки. Ведь если волк и напялит на себя овечью шкуру, то это еще не значит, что он сам превратился в овцу. Надо наконец научиться отличать маску от настоящего лица!
— Значит, ты, Джон, думаешь, гамбусино вовсе не гамбусино, а индеец? — осведомился Гарри.
— Да. Но, к сожалению, я догадался об этом слишком поздно и теперь могу только упрекать самого себя. Где были мои глаза? Разве я ребенок? Разве я в первый раз странствую по прерии? Нет, меня провели как молокососа, как какого-нибудь зеленого переселенца, только что попавшего в прерию из большого города! Например, разве не должно было нам внушить подозрения отношение этого авантюриста к индейской девочке? Разве не могли мы тогда еще понять, что дружба между мексиканцем и индианкою вещь более чем подозрительная? А мы равнодушно смотрели на это и даже радовались, что вмешательство гамбусино избавляет нас от забот и хлопот. Одно остается для меня малопонятно: сколько раз эти шакалы лжегамбусино и девчонка могли сбежать от нас и не сбежали! Затем, почему, убегая этой ночью, когда мы спали сном невинности, предатель оставил девочку с нами? Третье: если он индеец, то ведь поймите, сколько раз представлялись ему удобнейшие случаи снять с нас скальпы? Брр! Мы спали радом с ядовитой змеей, не подозревая, в какой смертельной опасности находимся. А в общем, повторяю, это отличный урок для нас всех, и особенно для вас. Вы, парни, только начинаете свою карьеру в прерии, учитесь же впоследствии не быть такими ослами, какими оказались…
— Какими оказались мы все трое, включая и тебя, Джон! — довольно бесцеремонно заявил Джордж.
— Разумеется, включая и меня! Я больше всего виноват в этом! — согласился сокрушенно агент, который действительно не хотел простить себе столь грубой ошибки. — Разумеется, если бы я на этот раз не оказался таким же идиотом, как вы оба, я давно при первом удобном случае всадил бы без всяких церемоний свинцовый орех в башку этого субъекта. И теперь от его тела остались бы одни только обглоданные кости — койоты прерии растащили бы по клочкам и кожу, и мясо…
— Джон! А ведь второй вождь индейцев, ей-богу же, баба! — изумленно вскрикнул Гарри.
— Ялла! — ответил, хмурясь, Джон. — Я не видел ее уже несколько лет, но отлично узнаю ее. Только ты напрасно называешь ее бабой…
— А кто же она, если не женщина?
— Тигрица в образе женщины. Всмотритесь хорошенько в ее лицо, друзья. И раз навсегда запомните: это самый опасный человек в прериях. Она страшнее многих и многих прославленных воинов индейского племени, потому что в ней со свирепостью и неукротимостью мужчины соединяется дьявольская изворотливость и изобретательность женщины.
— Похоже на то, Джон, — вмешался Джордж, — что чейены, арапахо и сиу объединились и действуют сообща. Во что обратятся теперь прерии? И раньше тут Бог знает что творилось, а теперь…
— Всю прерия в огне! — задумчиво ответил агент. — Разумеется, теперь Вашингтон проснется от спячки. Дядя Сэм довольно-таки неповоротлив, но, когда раскачается, его врагам приходится круто. Сюда пришлют регулярные войска…