— Почтовый дилижанс на Мец отправляется. Просьба ко всем пассажирам занять свои места!
Из кареты, остановившейся неподалеку с почтовым дилижансом, со свертком под мышкой выбрался Жакоб. Оглядевшись по сторонам, он подозвал носильщика и сказал:
— Возьмите наши чемоданы.
Носильщик тут же занялся багажом, а Жакоб помог выйти из кареты вначале служанке, а затем той самой знатной даме, которую встретил накануне вечером в парке возле дворца Тюилрьи Николя Ретиф де ля Бретон. Сейчас она была одета в светлое дорожное платье, и густая белая вуаль целиком прикрывала лицо. Выйдя на площадь, она осмотрелась.
Очевидно, у дамы было хорошее настроение, потому что ее улыбка была заметна даже из-под вуали.
— Ну что ж, месье Шаваньян, — обратилась она к кучеру, который возился возле лошадей, — нам пора расставаться.
Маленький кучер, тут же сняв с себя шляпу, низко поклонился.
— Ваша светлость, я хочу поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. Те годы, которые я провел в вашем доме, будут одними из самых лучших в моей жизни. Мне очень жаль, что вы вынуждены покинуть Париж, но, видно, по-другому нельзя.
Дама протянула кучеру руку, которую тот почтительно поцеловал.
— До свидания, ваша светлость, счастливого пути. Дама медленно зашагала следом за Жакобом, который направлялся к почтовому дилижансу на Мец.
— Сюда, мадам, — сказал он.
Разумеется, вы поняли, что это была Констанция де Бодуэн, пока еще графиня и пока еще статс-дама ее величества королевы Франции Марии-Антуанетты. Вчера вечером она покинула дворец Тюилрьи, но никто, Даже Жакоб и Мари-Мадлен, не знали точно, куда она направляется. Точнее, им было известно только направление — на восток, в Эльзас. Именно так им сказала сама Констанция. Однако по некоторым причинам, о которых пока стоит умолчать, Констанция предпочла совершить эту поездку не в своей собственной карете, а в почтовом дилижансе, купив билеты, как обычный пассажир.
Этим занимался Жакоб, который теперь вел графиню к дилижансу.
Мари-Мадлен на несколько мгновений замешкалас возле Шаваньяна, и Жакоб нетерпеливо крикнул:
— Поскорее, Мари-Мадлен, сейчас дилижанс отправится. У нас совсем нет времени.
Господа Ретиф де ля Бретон, Ванделль и Пени неторопливо разговаривавшие возле почтовой кареты с удивлением смотрели на невероятно эффектную женщину в облегающем дорожном костюме с вуалью на лице. То, что она была красива, можно было рассмотреть, наверное, даже в темноте. Она просто светилась красотой.
Ретиф де ля Бретон, увидев Жакоба, понял все. Да это была именно та дама, которой он имел честь помочь накануне вечером.
Трое мужчин проводили взглядами даму, которая с помощью своего слуги уселась в почтовый дилижанс, после чего мистер Пенн протянул руку Ретифу де ля Бретону.
— Что ж, рад был повидаться с вами, господин Ретиф. Надеюсь, что все неприятности скоро останутся позади. Я вернусь из поездки по стране, и мы займемся нашими делами. Сейчас для вас главное — позаботиться о своем здоровье.
Писатель кисло усмехнулся.
— Если у меня не будет долгов, то не будет и повода жаловаться на здоровье. Кстати говоря, мистер Пенн — несмотря ни на что, я прекрасно сплю.
— Ну вот и отлично. Всего хорошего, счастливо оставаться, господин Ретиф.
Пассажиры стали занимать свои места в почтовой карете, а писатель медленно зашагал по площади, размышляя о недавней встрече с таинственной дамой.
Внезапно его посетили сомнения — может быть, он ошибся? Может быть, это вовсе не она? Та была одета в великолепное шелковое платье, которое выглядывало из-под длинной накидки… Впрочем, какая разница, в какое платье одета женщина. Нет, нет, это, конечно же, она. Хотя…
Путаясь в собственных мыслях, Ретиф де ля Бретон рассеянно брел по площади до тех пор, пока ни наткнулся на карету, из которой носильщики доставали уже накомые ему свертки. Писатель, как завороженный, смотрел на пакеты, которые носильщики тащили к почтовому дилижансу.
Багаж располагался на крыше кареты. Туда забрался один из почтовых служащих — высокий широкоплечий молодой человек в форменной ливрее.
. — Подавайте! — крикнул он.
— Эй, эй, осторожнее! — закричал Жакоб, увидев, как вольно обращаются носильщики со свертками госпожи де Бодуэн. — Осторожнее! Там очень хрупкие вещи.
Молодой почтовый служащий широко улыбнулся.
— Не беспокойтесь, месье, все будет в порядке. Я все сделаю так, как надо.
— Ну хорошо, — недовольно согласился Жакоб. — Только, пожалуйста, ничего не лежите сверху на эти пакеты.
— Все будет сделано так, как вы хотите. Ретиф де ля Бретон как завороженный смотрел на свертки и, наконец обретя дар речи, крикнул, обращаясь к молодому служащему:
— Простите, вы кучер этого дилижанса?
— Да, — ответил молодой человек, не отрываясь от работы.
— Мне тоже срочно понадобилось в Мец, — быстро произнес писатель. — Я еще могу сесть в дилижанс?
Молодой кучер удивленно посмотрел на стоявшего внизу старика в широкополой шляпе с круглым верхом и запыленном длинном плаще.
— По-моему, свободных мест в дилижансе уже нет, — пожав плечами, сказал он. — Вам нужно было позаботиться об этом раньше.
— У меня появилась срочная необходимость. У меня просто не было времени заказать билет заранее. Парень с сомнением покачал головой.
— Боюсь, месье, что мы ничем не сможем вам помочь. Взгляните сами, карета забита пассажирами и багажом до отказа.
Ретиф в растерянности отступил на шаг, но, будучи человеком упрямым и любопытным, принялся разглядывать почтовую карету со всех сторон. Его внимание привлек Жакоб, который взбирался на кучерские козлы.
— Эй, месье, — обратился к нему Ретиф де ля Бретон. — Вы собираетесь ехать рядом с кучером?
Жакоб надменно взглянул на назойливого старика.
— Да, — односложно ответил он.
— Но ведь у вас, наверное, есть билет и место в дилижансе?
— Для того чтобы ехать рядом с кучером, тоже нужно заплатить деньги, — капризно сказал Жакоб.
Ретиф тут же полез в карман плаща и достал оттуда монеты, которые только-что получил от Томаса Пенна.
— А у меня есть деньги, — сказал он, показывая франки почтовому служащему, с любопытством наблюдавшему за стариком с крыши почтового дилижанса. — Может быть, я могу заплатить прямо вам и отправиться на этой карете? Я готов сидеть даже на крыше.
Молодой человек снова отрицательно покачал головой.
— Боюсь, что все-таки не смогу помочь вам, месье. Даже места на крыше заняты.