Из багажника он вынул два чемодана: легкий, с одеждой и кассетами, и тяжелый, с деньгами и упакованной в коробку рацией. Теперь ничего не связывало его с машиной.
Он быстро прошел к остановке. Подъехал автобус из аэропорта, и Фокс поднялся в салон. Пассажиры безразлично посмотрели на него. Но он почувствовал их пренебрежение. Просто потому, что он плохо одет. Он сел рядом с девушкой лет девятнадцати, очень привлекательной. И от него не укрылась недовольная гримаса, с которой девушка отвернулась от него. Сучка. Не знает, какой он умный и богатый.
Автобус остановился у терминала внутренних линий. Фокс прошел двести футов до отдельного входа компании «Америкэн Эйрлайнз». Служащий регистрировал багаж. Не придется таскаться со всем этим грузом. Он протянул билет на имя Ренара. Ренар, «лис» по-французски. Так он собирался называться в Аризоне.
— Зарегистрировать все три места, сэр?
— Нет! Только этот. — Он отодвинул чемодан с деньгами подальше от служащего.
— Простите, сэр. Я не уверен, что вы можете взять на борт такой большой чемодан.
— Это необходимо! — Он постарался сдержать напряжение в голосе. — Там бумаги, с которыми я должен работать.
Служащий пожал плечами:
— Хорошо, сэр. Думаю, стюардесса может положить его в шкаф у кабины, если потребуется.
Было девять двадцать восемь, и он снова проголодался. Но сначала надо позвонить. Он выбрал и телефонную будку в дальнем углу терминала и записал что хочет сказать, чтобы не ошибиться. Представить каково будет Стиву Петерсону, когда он получит ее сообщение.
В похоронном бюро трубку взяли сразу.
— Вам нужно забрать останки, — тихо сказал Фокс.
— Конечно, сэр. Кто звонит? — мягко ответили ему.
— Вы готовы записывать?
— Разумеется.
Голос Фокса изменился, стал грубым.
— Тогда записывайте, а потом прочитаете, я проверю, нет ли ошибок. — И он начал диктовать, наслаждаясь прерывистым от ужаса дыханием на другом конце провода. — Прочитайте, — потребовал он.
Дрожащий голос подчинился, а потом взмолился:
— Боже мой, пожалуйста…
Улыбаясь, Фокс повесил трубку. Отправился в кафе, заказал бекон, булочки, апельсиновый сок и кофе. Ел медленно, наблюдая за спешащими людьми.
Наконец напряжение начало спадать. Мысли о звонке в похоронное бюро вызывала утробное веселье. Сначала он собирался предупредить их о взрыве в городе Нью-Йорке. Но в самую последнюю минуту изменил на штат Нью-Йорк. Можно представить, как сейчас сходят с ума полицейские. Пойдет им на пользу.
Аризона, земля Пестрой пустыни.
Посмотреть мальчику в глаза было необходимо. Больше ему не придется убегать от них. Он представил, что будет твориться в половине двенадцатого на Центральном вокзале. Взрывная волна пойдет вверх. На Шэрон и Нила обрушится весь потолок, тонны, тонны и тонны цемента.
Бомбу сделать несложно, как и починить двигатель. Надо просто прочитать об этом. Теперь весь мир узнает кто такой Фокс. О нем, наверное, напишут, как о Роммеле.
Он допил кофе, вытер рот тыльной стороной ладони. В окно он видел, как пассажиры с сумками торопятся на посадку. Вспомнил, как взорвалась бомба в Ла Гуардиа года два назад, на Рождество. Началась паника, аэропорт закрыли. Он видел по телевизору.
Он предвкушал, как сегодня вечером будет сидеть в баре в Фениксе и смотреть репортажи о взрыве на Центральном вокзале. Его покажут по всему миру. Но интереснее, когда полицейским есть с чего начать поиски. Те, кто подкладывает бомбы в офисные здания, так и делают. Звонят и дают большой список, куда они положили бомбы, а копы не знают, куда ехать в первую очередь. Людям придется покинуть все перечисленные здания.
Еще можно сделать нечто подобное. Что бы им сказать? Он огляделся. Большой аэропорт, но все же не такой, как Кеннеди.
Скорее как Центральный вокзал. Или автобусный терминал. Все несутся. Ни на кого не обращают внимания. Просто хотят добраться до места. Никого не замечают. Не улыбаются в ответ.
Идея медленно обретала форму. Можно позвонить копам. Сказать, что Шэрон, Нил и бомба находятся в транспортном центре Нью-Йорка. Тогда им придется очистить оба аэропорта, два автобусных терминала, вокзал Пенн-стейшн и Центральный вокзал. Они станут искать под сиденьями в залах ожидания и открывать ячейки в камерах хранения. Не будут знать, с чего начать. И всем этим людям, эти мерзким людям придется встать со своих мест и пропустить свои самолеты, поезда и автобусы.
Они никогда не найдут Шэрон и Нила. Никогда. Только старая карга знала о комнате, а с ней он разобрался. Одним звонком он может заставить людей крупнейшего города в мире забегать туда-сюда. Петерсон считает себя шишкой со своим журналом, трастовым фондом и подружкой. Фокс громко расхохотался. Пара, сидевшая за соседним столиком, посмотрела на него с любопытством.
Он позвонит сразу перед посадкой. И кому же он позвонит?
Снова в похоронное бюро? Нет.
Кто еще поверит, что этот звонок не фальшивка?
Вот кто! С улыбкой предвкушая реакцию, Фокс купил еще один кофе. В двенадцать минут одиннадцатого вышел из кафе, сжимая в руке чемодан. Он специально выжидал до последнего, чтобы служащие торопились, когда дойдет очередь до просвечивания его ручной клади. Никто не обратит внимания на его чемодан. Авиалинии любят соблюдать расписание.
В десять пятнадцать он вошел в телефонную будку возле девятого выхода, достал мелочь и набрал номер. Когда на звонок ответили, прошептал сообщение. Аккуратно повесил трубку, направился к стойке регистрации и без заминок прошел контроль.
Табло «Посадка» уже светилось, когда Фокс пересек зал ожидания и направился к выходу на взлетное поле.
Было десять шестнадцать.
Одежда стала мокрой, теплой и липкой. Кровь. Она истекала кровью.
Смерть. Она умрет. И точно это знает. Тусклым угасающим сознанием Лалли чувствовала смерть. Кто-то убил ее… человек, отнявший у нее комнату и жизнь.
Комната. Ее комната. Она хочет умереть в ней. Она хочет быть там. Он никогда не вернется. Побоится. Возможно, никто не найдет ее. Погребена. Она будет погребена в единственном доме, который когда-либо у нее был… Она будет вечно спать там под убаюкивающий рев ее поездов. Сознание прояснялось… Но у нее мало времени. Она знала это. Ей надо добраться до своей комнаты.
Помня о ключе в правом кулаке, Лалли попыталась подняться. Что-то торчало… нож… нож так и остался в ее теле. Она не могла до него дотянуться… и поползла…
Ей пришлось развернуться. Она лежала лицом от двери. Усилие… поворота… так тяжело, так тяжело. Медленно, дюйм за дюймом, она ползла к своей комнате. По меньшей мере двадцать футов до лестницы. А потом сама лестница. Справится ли она? Лалли покачала головой, пытаясь рассеять туман. Изо рта текла кровь. Она попыталась прочистить горло.