Газеты все больше стремятся подогреть сенсациями неуемное любопытство своих читателей.
“Перевоплотившийся убийца из Спринг-Лейк” вошел уже в общеамериканские и даже международные новости.
В ток-шоу ведущие соперничают друг с другом, пытаясь представить различные взгляды на реинкарнацию.
Сегодня утром в программе “Доброе утро, Америка” еще один известный специалист в этой области серьезно объяснял, что, если некоторые люди верят, что реинкарнация дает им возможность существовать бесконечно, другие считают такую возможность тяжкой ношей. Индусы, как сказал этот ученый, абсолютно уверены, что каждый человек перевоплощается после смерти. Они отчаянно пытаются нарушить этот круг рождений и перерождений, остановить процесс. Чтобы получить освобождение, они готовы наложить на себя самые суровые испытания и подвергнуться духовным очищениям.
Желаю ли я получить освобождение?
Через два дня моя задача будет выполнена. Я снова вернусь в нормальное состояние и проживу остаток моих дней в тишине и покое.
Но я буду продолжать писать подробный отчет обо всем происходящем. В этом отчете, как и в другом дневнике, все “кто”, “что”, “почему” и “когда” будут определены.
Может быть, когда-нибудь другой четырнадцатилетний мальчик найдет дневник и захочет повторить этот круг. Кто знает?!
Если так случится, я буду знать, что вернулся в Спринг-Лейк в третий раз".
Бернис Джойс решила провести в Спринг-Лейк неделю.
— Вы знаете, я прилетела из Флориды на поминальную службу, — говорила она Ребе Эшби за завтраком в четверг утром. — Я собиралась вернуться в Палм-Бич в понедельник днем, но потом сообразила, что это было бы глупо, поскольку на следующей неделе мне нужно быть на Севере. Поэтому я и решила задержаться здесь.
Они сидели за столиком у окна. Бернис посмотрела в окно.
— Настоящий весенний день, правда? Я вчера целый час бродила по пляжу. Столько чудесных воспоминаний! А потом я обедала с Лоуренсами у нашей общей знакомой. И мы предавались воспоминаниям!
Реба не видела миссис Джойс в отеле ни во вторник, ни в среду и подумала, что та уже уехала. Она была в восторге, увидев ее сегодня утром в лифте, спускаясь в ресторан.
Во время их первой встречи Реба сказала, что она журналистка из одной известной газеты, тщательно избегая упоминать «Нэшнл дейли». Хотя и могла бы ее упомянуть, думала она сейчас, с внимательным и сочувствующим видом выслушивая истории о Спринг-Лейк 1930-х годов. Реба была уверена, что Бернис Джойс никогда не читала «Нэшнл дейли», если вообще когда-нибудь о ней слышала.
Бернис Джойс, несомненно, воспринимала желтую прессу неодобрительно.
Реба хотела разузнать о других гостях на той злосчастной вечеринке, когда исчезла Марта. Она намеревалась выжать все, что только возможно, из истории с доктором Уилкоксом, хотя на самом деле все могло быть именно так, как сказал Уилкокс: он положил шарф жены рядом с ее сумочкой, а кто-то украл его.
— Говорили вы с кем-то еще, кого допрашивала полиция в прошлую субботу, миссис Джойс?
— Я обменялась впечатлениями с соседями Лоуренсов. Я немногих здесь знаю хорошо. Мне, например, очень нравится первая жена Роберта Фриза, Сьюзен. Его вторую жену, Натали, я не люблю. Роберт был там с Натали. А потом там еще были...
Когда Реба допивала вторую чашку кофе, у нее уже был список фамилий.
— Я хочу написать очерк о Марте: какой она запомнилась тем, кто ее знал, — объяснила она. — Поэтому стоит начать с тех, кто был рядом с ней в последние часы ее жизни.
Реба проглядела список еще раз.
— Я прочитаю вам все эти имена, чтобы убедиться, насколько полный получился список.
Слушая Ребу, Бернис Джойс представляла себе гостиную Лоуренсов. Она так часто вспоминала тот вечер за последнюю неделю, что теперь он виделся ей во все более отчетливом виде.
Шарф действительно лежал на столике в холле. Это она хорошо помнила. Бернис вспомнила, как прошла Натали с сумочкой в руке. Она, по-видимому, направлялась в туалет.
У Бернис в памяти всплыло лицо еще одного гостя. Теперь ей казалось, что это тот человек трогал тогда сумочку Рейчел. Шарф был под сумкой.
Может быть, следует рассказать об этом следователю Даггану? Имеет ли она право называть человека, если не уверена, что четко все помнит?
Бернис внимательно посмотрела на сидящую напротив нее женщину. Эта Реба Эшби очень симпатичная, словно старая знакомая. Как журналистка, она, конечно, должна разбираться в этических проблемах.
— Миссис Эшби, — начала Бернис Джойс, — можно мне поделиться с вами одной проблемой? Мне кажется, я видела, как этот шарф взяли со столика в тот вечер. То есть я практически уверена, что видела.
— Вы практически уверены... в чем?! — Реба была настолько поражена, что на мгновение утратила свой доброжелательно-невозмутимый вид.
Бернис снова посмотрела в окно на океан. Если бы только она могла быть абсолютно уверена!
— Кто же взял тогда шарф, Бернис, я хочу сказать, миссис Джойс?
Бернис очнулась от своих мыслей и повернула голову. Она испытующе взглянула на Ребу Эшби. Глаза у той блестели, она была похожа на тигра, готового к прыжку.
Бернис внезапно поняла, что совершила ужасную ошибку, — Ребе Эшби никак нельзя было доверять.
— Я думаю, мне не следует об этом говорить, — сказала она твердым голосом, делая знак официанту подать счет.
Когда Марти Броуски пришел к себе на работу утром в четверг, он увидел, что в семь часов вечера в среду Эрик Бейли ответил на его звонок. Марти просил Эрика о встрече.
Секретарша Бейли тотчас соединила Эрика с Марти.
— Жаль, что вы вчера меня не застали, — сказал Эрик. — Я сбежал с работы, чтобы немного потренироваться в гольф.
Он охотно согласился на встречу.
— Сегодня утром, если хотите. В одиннадцать у меня свободное время.
По дороге Марти вспомнил, что видел Бейли только раз в суде, когда Нэда Койлера обвиняли в преследовании Эмили Грэхем. Бейли выступал свидетелем и показал, что он установил камеры наружного наблюдения в доме Эмили.
Он стоял, съежившись, нервно стискивая руки, вспоминал Марти. Голос у него был тихий и писклявый. Судья то и дело просил его говорить громче.
С тех пор Марти не раз видел его фотографию в газетах. Бейли был своего рода знаменитостью, местной копией Билла Гейтса.
Ожидать теперь от Бейли информации, с помощью которой он мог бы найти преследователя, было все равно что утопающему хвататься за соломинку. Но Марти понимал, что сейчас приходилось цепляться за любую мелочь, пусть даже это будет и соломинка.