Буколический пейзаж богатого пригорода так не вязался с заброшенным пирсом на Вестсайд. Нэн Шеридан было всего пятнадцать лет. Студентка. Бегала по утрам. Эрин Келли было двадцать восемь. Деловая женщина. Нэн — из богатой знатной семьи. Эрин сама пробивала себе дорогу в жизни. Единственное сходство заключалось в способе умерщвления и в обуви. Обеих задушили. У обеих на ногах была нарядная туфелька. Винс спросил Криса, не ходила ли Нэн на свидания по объявлениям.
Крис хмыкнул.
— Поверьте, вокруг Нэн увивалось столько поклонников, что ей незачем было отвечать на объявления. Да и не было никаких объявлений, когда мы учились в колледже.
— Вы учились в Брауне?
— Нэн там училась. Я заканчивал Уильямс.
— Полагаю, всех ее приятелей допрашивали?
Они шли по дорожке среди деревьев. Крис остановился.
— Вот здесь я ее нашел. — Он сунул руки в карманы куртки. — Нэн считала, что встречаться с одним парнем — просто смешно. Она была довольно ветреная девушка. Любила развлечения. Обожала бывать в разных компаниях и не пропускала ни одного танца.
Винс повернулся к нему.
— Это очень важно. Вы уверены, что выходная туфля, которая была на ней, когда ее нашли мертвой, ей не принадлежала?
— Абсолютно уверен. Нэн терпеть не могла шпильки. Она ни за что не купила бы такие туфли. И потом, второй туфли у нее в шкафу мы так и не нашли.
По дороге обратно в Нью-Йорк Винс продолжал сравнивать Нэн Шеридан и Эрин Келли, искать сходства и различия между ними. Да, это определенно убийство, инспирированное той передачей, решил он. Танцовщица. Вот что не давало ему покоя. Письмо, которое получила Грета Шеридан. Нэн Шеридан не пропускала ни одного танца. Упоминалось ли об этом в программе «Невыдуманные преступления»? Эрин Келли познакомилась с Ноной Робертс на уроках танцев. Простое совпадение?
После обеда во вторник Винсент Д'Амброзио допрашивал Чарлза Норта второй раз. В понедельник вечером два агента ФБР встречали его в аэропорту Кеннеди, и его изумление при виде их быстро сменилось гневом.
— Я никогда не слышал об Эрин Келли. Я никогда не знакомился по объявлению. По-моему, это глупо. Не имею ни малейшего представления, кто мог воспользоваться моим именем.
Убедиться, что в семь часов в прошлый вторник, когда Эрин Келли, предположительно, собралась с ним встретиться, Норт действительно присутствовал на заседании правления, не составило труда.
На этот раз допрос происходил в управлении ФБР на Федеральной площади. Норт оказался коренастым мужчиной среднего роста. Около сорока. Слишком яркий цвет лица выдавал в нем любителя мартини. Тем не менее сразу было видно, что он человек компетентный и искушенный, а это, решил Винс, вполне может нравиться женщинам. Был женат двенадцать лет, недавно развелся. Он ясно дал понять, что просьба Винса приехать к нему в управление для дачи показаний ему неприятна.
— Полагаю, вы должны отдавать себе отчет в том, что я только что стал совладельцем очень известной юридической фирмы. Будет в высшей степени нежелательно, если мое имя станут упоминать в связи со смертью этой молодой женщины. Нежелательно как для меня лично, так и для моей фирмы.
— Очень сожалею, что приходится причинять вам неудобства, — холодно заметил Винс. — Могу вас заверить, что в настоящее время вы не подозреваетесь в смерти Эрин Келли. Но Эрин Келли мертва, она стала жертвой зверского убийства. Вполне возможно, что она — лишь одна из нескольких молодых женщин, которые отвечали на объявления по знакомствах, а затем исчезли. Чтобы поместить в газете такое объявление, кто-то воспользовался вашим именем. Это очень умный человек, и ему было известно, что вы уже не будете работать в Филадельфии, когда он назначит встречу с Эрин Келли.
— Скажите на милость, — оборвал Норт, — кому до этого могло быть дело?
— Некоторые женщины, отвечающие на объявления, достаточно осторожны и стараются выяснить как можно больше о мужчине, с которым собираются встретиться. Предположим, убийца думал, что Келли тоже будет так же осторожна. Что может быть лучше, чем выдать себя за юриста, который только что перевелся из Филадельфии в Нью-Йорк! Предположим, Эрин отыскала бы ваше имя в юридическом справочнике штата Пенсильвания и позвонила бы в вашу фирму. Ей бы ответили, что вы там больше не работаете и переехали в Нью-Йорк. Возможно, ей даже удалось бы выяснить, что вы в разводе с женой. Тогда у нее не осталось бы никаких сомнений, и она пошла бы на свидание с Чарлзом Нортом с легким сердцем.
Винс подался вперед.
— Нравится это вам или не нравится, мистер Норт, но вы — ниточка в разгадке убийства Эрин Келли. Вашим именем воспользовался человек, который в курсе ваших дел. Мы будем вести расследование с разных сторон. Мы разыщем людей, на чьи объявления Келли могла ответить. Мы будем без конца расспрашивать ее друзей на случай, если она упоминала кого-то, чьего имени мы пока не знаем. И каждый раз мы будем выяснять у вас, не связан ли каким-нибудь образом этот человек с вами.
Норт поднялся.
— Как я вижу, меня даже не просят, мне приказывают. Только один вопрос. Журналистам мое имя известно?
— Нет, не известно.
— Тогда проследите, чтобы они его и не узнали. И когда будете звонить мне на работу, не говорите, что вы из ФБР. Скажите, — он изобразил подобие улыбки, — скажите, что вы мой знакомый. Не по объявлению, конечно.
Когда он ушел, Винс откинулся в кресле. «Не люблю я этих ушлых мужиков», — подумал он. По внутренней связи он вызвал секретаршу:
— Бетси, мне нужны полные данные на Чарлза Норта. Все, что есть. Да, и еще. Гас Боксер, консьерж дома сто один по Кристофер-стрит. Это дом, где жила Эрин Келли. Мне еще в субботу его лицо показалось знакомым. У нас наверняка есть на него досье. — Винс прищелкнул пальцами. — Постой-ка. Его не так зовут. Вспомнил. Его фамилия — Хоффман. Десять лет назад он служил консьержем в доме, где была убита двадцатилетняя девушка.
Доктор Майкл Нэш ничуть не удивился, когда, вернувшись в Нью-Йорк в воскресенье вечером, обнаружил на автоответчике запись звонка агента ФБР Винсента Д'Амброзио. Естественно, они разыскивают всех, кто звонил Эрин Келли.
Он связался с Винсом в понедельник утром, и они условились, что тот заедет во вторник перед началом приема.
Винс вошел в офис Нэша ровно в восемь пятнадцать во вторник. Секретарша ждала его и сразу проводила в кабинет. Нэш уже сидел за письменным столом.
Винсу подумалось, что кабинет похож на гостиную в клубе. Несколько удобных кресел, стены окрашены в ярко-желтый цвет, портьеры на окнах пропускают свет, но скрывают посетителей от взглядов прохожих. Как и положено, кушетка, почти такая же, как та, что Элис купила много лет назад, только обтянутая кожей, стояла под прямым углом к письменному столу.
Комната располагала к отдыху, а выражение глаз человека за столом было добрым и внимательным. Винс вспомнил детство. Суббота, после обеда исповедь. «Благословите, отец мой, грешен». Грехами считалось и непослушание родителям, и юношеское вожделение.