Сеанс с Лори в понедельник утром оказался непродуктивным. Она была молчаливой и подавленной. Она рассказала Джастину только о том, что играла в гольф.
— Я почувствовала себя очень плохо, доктор Донелли. Я просто никак не могла сосредоточиться. Эти громкие мысли мешали мне.
Но он не мог заставить ее поговорить об этих «громких мыслях». И ни одна из ее личностей тоже не шла на разговор с ним.
Когда Лори отправилась на психотерапию, Сара рассказала Донелли, что начала готовить Лори к слушанию дела в суде.
— Мне кажется, она начинает все понимать, — говорила она. — Вчера вечером я застала ее за просмотром альбомов с фотографиями, которые лежат у нее в комнате. — Глаза Сары заблестели от слез, и она часто заморгала, пытаясь прогнать их. — Я сказала ей, что сейчас не совсем подходящий момент смотреть на фотографии мамы с папой.
Они уехали в полдень. А в два часа Сара позвонила ему. Через трубку до Джастина долетали истошные крики Лори.
— Лори в истерике, — сказала Сара дрожащим голосом. — Она, видимо, опять смотрела альбомы с фотографиями. Какую-то фотографию она разорвала на кусочки.
Теперь Донелли разобрал, что кричала Лори:
— Я никому не расскажу. Обещаю, что не расскажу.
— Скажите мне, как до вас доехать, — отрывисто бросил он. — Дайте ей две таблетки валиума.
Софи открыла ему дверь.
— Они в комнате Лори, доктор.
Она провела его наверх. Сара сидела на кровати, обнимая Лори, на которую уже подействовало успокоительное.
— Я заставила ее выпить валиум, — сказала ему Сара. — Она успокоилась, а теперь почти без сознания.
Она опустила голову Лори на подушку.
Склонившись над Лори, Джастин осмотрел ее. У нее был неровный пульс, частое дыхание, расширенные зрачки, холодная на ощупь кожы.
— У нее шок, — тихо сказал он. — Вы знаете из-за чего началась истерика?
— Нет. Когда мы вернулись домой, она, казалось, хорошо себя чувствовала и сказала, что собирается что-то писать в своем дневнике. И вдруг я услышала ее крик. Я думаю, что она начала смотреть альбом со снимками, потому что разорвала какую-то фотографию. Кусочки разбросаны по всему столу.
— Я хочу, чтобы вы собрали все эти кусочки, — сказал Джастин. — Постарайтесь ни одного не потерять. — Он слегка похлопал Лори по лицу. — Лори, это доктор Донелли. Я хочу, чтобы ты поговорила со мной. Скажи мне свое полное имя.
Она не отвечала. Донелли похлопал ее по лицу чуть сильнее.
— Назови мне свое имя, — настаивал он.
Наконец Лори открыла глаза. Когда ее взгляд остановился на нем, выражение удивления в ее глазах сменилось облегчением.
— Доктор Донелли, — пролепетала она. — Когда вы пришли?
У Сары отлегло от сердца. Последний час был сплошным кошмаром. От лекарства истерика у Лори прекратилась, но последовавшее за тем беспамятство еще сильнее испугало ее. Сара боялась, что Лори никогда не придет в себя.
В дверях стояла Софи.
— Может, ей сделать чай? — тихо спросила она.
Джастин услышал.
— Да, пожалуйста, — сказал он, глянув через плечо.
Сара подошла к письменному столу. Фотография была практически уничтожена. За считанные секунды, прошедшие с того момента, как Лори начала кричать, и до того, как Софи с Сарой прибежали к ней, она ухитрилась разорвать ее на мельчайшие клочки. Собрать ее было практически невозможно.
— Я не хочу здесь оставаться, — сказала Лори.
Сара резко обернулась. Лори садилась в постель, обхватив себя руками.
— Я не могу здесь оставаться. Прошу вас.
— Хорошо, — спокойно сказал Джастин. — Давай спустимся вниз. Нам всем не помешает выпить по чашечке чая.
Он поддержал Лори, помогая ей встать. Они спускались по лестнице, Сара шла позади, когда в вестибюле раздался звонок, возвещавший о том, что кто-то пришел.
Софи поспешила к входной двери. На крыльце стояли два полицейских в форме. Они принесли ордер на арест Лори. Послав письмо с угрозами в адрес вдовы Элана Гранта, она нарушила условия освобождения под залог, и поручительство было аннулировано.
В тот вечер Сара сидела в клинике, в кабинете Джастина Донелли.
— Если бы не вы, Лори сейчас бы была в тюремной камере, — говорила она ему. — Просто не знаю, как вас благодарить.
Это не было преувеличением. Когда Лори предстала перед судьей, Донелли смог убедить его в том, что Лори находилась в состоянии сильного психического стресса и нуждалась в срочной госпитализации. Судья отменил свой ордер на арест и разрешил госпитализацию в стационар. По дороге из Нью-Джерси в Нью-Йорк Лори была в забытьи.
Джастин говорил, тщательно подбирая слова.
— Я рад, что она будет в клинике. Сейчас за ней требуется постоянное наблюдение.
— Чтобы она не писала писем с угрозами?
— И чтобы она ничего с собой не сделала.
Сара поднялась.
— Сегодня я уже отняла у вас предостаточно времени, доктор. Я приеду утром.
Было уже почти девять.
— Здесь за углом есть одно место, где неплохо кормят и быстро обслуживают, — предложил ей доктор Донелли. — Почему бы нам там не перекусить, а потом я отправлю вас на машине домой?
Сара уже позвонила Софи и сказала, что Лори положили в больницу и что она может вечером полностью располагать своим временем. От мысли что-нибудь съесть и выпить чашечку кофе в компании Джастина Донелли вместо того, чтобы ехать в пустой дом, стало приятно на душе.
— С удовольствием, — просто сказала она.
Лори стояла возле окна своей палаты. Комната ей нравилась. Она не казалась слишком большой и вся была на виду. Здесь она чувствовала себя в безопасности. Окно на улицу не открывалось. Она уже пробовала. Было еще и внутреннее окно, выходившее в коридор и в ординаторскую, со шторкой, но Лори не задергивала ее полностью. Она больше не хотела вновь погружаться в темноту.
Что же сегодня произошло? Она помнила лишь, как сидела за столом и писала. Потом она перелистнула страницу и… потом провал до того момента, как она увидела склонившегося над ней доктора Донелли. Затем они стали спускаться по лестнице и пришла полиция.
Полицейские сказали, что она написала письмо жене Элана Гранта. «Зачем мне было ей писать? — недоумевала Лори. — Они говорили, что я угрожала ей. Глупо, — думала она. — Когда мне было ей писать? Когда я могла отправить это письмо?»
Если Карен Грант получила письмо с угрозами в эти последние несколько дней, значит, должно быть, его написал кто-то другой. Она сгорала от нетерпения сказать об этом Саре.