Я протянула руку. Чудовище дернулось, готовое отскочить. Длинный хвост прошел всего в локте от стены сараюшки. Внутри у меня екнуло: один удар– и подгнившее от дождей строение разлетится в щепки.
Но катастрофа случилась не из-за дракона. Из пролеска медленно, будто дрейфующие по тихим волнам, выплывали понурые буренки, а следом за ними показался и пастух – невысокий мужичишка с длинным, свернутым тугим кольцом кнутом. На его вихрастой немытой башке был лихо заломлен грязный потрепанный картуз. Пастух остановился напротив нас всего в каких-то пяти саженях. На небритом, темном от загара лице отразилось недоумение. У него никак не выходило осознать увиденное. Только когда в слезящихся голубых глазах появился отблеск ужаса, сначала легкого, а потом дикого, и затряслась жиденькая бороденка, я почувствовала, что несчастный через секунду завопит на всю округу.
Уставившись прямо на него тяжелым яснооким взглядом, проникающим под самую кожу, я приложила палец к губам и тихо кивнула, предлагая убраться обратно в лес. Мужика как корова языком слизала, а из-за кустов раздался громкий свист, зовущий буренок. Дракон, испуганный резким звуком, словно кошка, выгнул шею и недовольно зашипел, а потом взмахнул крыльями, мощным воздушным потоком выдрав травинки, и взмыл в небо, едва не сбив меня с ног.
Он долго набирался сил, чтобы засвидетельствовать свое присутствие (язык не поворачивается сказать – почтение), но даже тогда я почувствовала в нем глубокую и абсолютную ненависть к себе.
– Наталья, вставай!
– Что? – Я подскочила, ударилась локтем о стену так, что пробрало до самого плеча.
Голова гудела, глаза слипались. Бородатый Савков, склонившийся надо мной, проплыл перед мутным взором и исчез в темноте.
– Наталья! – Он грубо тряхнул меня за плечо.
Я через силу села, плохо понимая, где нахожусь, и воззрилась на колдуна. Внутри родилось раздражение.
– Идти пора, – пояснил он и указал на дверь.
Хлюпнув носом от холода, я мелко закивала. Тело ломило, и тянуло обратно на жесткий топчан.
Мои попутчики, уже готовые продолжить путь, ждали лишь меня. Аля быстро и ловко заплетала косу, пытаясь пальцами вместо расчески пригладить волосы. Дарья широко зевала, завязывая тонкие шнурки-веревочки на туфлях с заметно сбитыми острыми носами. Денис, скрутив папироску, с наслаждением затягивался табачным дымом, раздувая щеки, и выпускал огромное сизое облако. Пахло табаком, сыростью и крепким мужским духом.
– Послушайте, – язык у меня плохо слушался и заплетался, – вам не приходило в голову, что пешком мы еще не скоро доберемся до Истоминского?
Нога затекла со страшной силой, и, казалось, ее колют тысячью иголок.
– Мы дойдем до Истоминского через неделю, – скупо отозвался Николай.
– В лучшем случае, – возразила я.
– К чему ты клонишь? – выпустив мне в лицо струйку дыма, поинтересовался Денис.
– Я клоню к лошадям.
– Как это? – насторожилась Дарья.
– Наталья предлагает украсть лошадей в ближайшей деревне и продолжить путь верхом, – спокойно пояснил Савков, недовольно зыркнув в мою сторону.
– Нет, догогие мои, – растянул губы в притворной улыбке Давидыв, – это не со мной. С меня достаточно пгиключений. По-моему, идти ночью – отличная идея.
– Ну что ж, – пожала я плечами, поднимаясь. – Мне все равно. Чем дольше будем добираться до Оки, тем больше шансов избавиться от ненужных попутчиков.
– Это кого ты имеешь в виду? – звонко и возмущенно бросила мне в спину Аля, когда я уже открывала скрипучую дверь. За последние сутки выяснилось, что бывшая запуганная сектантка имеет язык-помело, а также капризный и несносный характер.
– Она имеет в виду меня и Давидыва, – хмыкнул Николай. – Да, Наталья?
Ответа он так и не дождался. Потому как, в отличие от них, я, распахнув дверь, могла лицезреть во всей первозданной красе мощного зверя в три локтя в холке. Огромный волк с седыми боками и черной спиной тихо и угрожающе рычал, демонстрируя ряд желтоватых кривых клыков.
– Москвина! – окликнул меня Николай, почувствовав, как напряглась моя спина.
Я сглотнула, ни в коей мере не обольщаясь – хлипкие стены сараюшки вряд ли послужат преградой для белорубашечников, очевидно уже окруживших наше пристанище.
Чрез мгновение я захлопнула дверь, почувствовав, как об нее с грохотом саданулось прыгнувшее чудовище.
– Твою мать!!!
– Что? – вскрикнула Аля, бледнея будто полотно.
– Волки.
Денис подавился дымом, Дарья испуганно округлила глаза, схватила Алевтину в охапку, прижав ее едва причесанную голову к своей пышной груди. Савков отреагировал моментально – сложил пальцы в заковыристую фигу и принялся плести заклинание. Зеленый купол натянулся вокруг домика, оставляя нас на некоторое время в относительной безопасности и в одуряющем аромате жасмина. Через щели в стенах пробивались острые лучики заклятия.
– Что делать? – От столкновения со зверем меня трясло, слишком ярко помнился кровавый пир в лесу две ночи назад.
Аля зарыдала и, захлебываясь слезами, тоненько подвывала от страха. В звенящей напряженной тишине раздавались ее сдавленные всхлипы и причитания: «Не отдавайте меня им! Не отдавайте!»
– Мы не улизнем, – уверенно кивнула я.
Мужчины молчали. Давидыв нервно затянулся последний раз, бросил окурок на пол и растер каблуком.
– Какого черта вы ее потащили с собой?! – буркнула я, ткнув пальцем в Алевтину.
Та сжалась в комочек, Дарья гладила ее по голове, пытаясь успокоить.
Сарай затрясся, земля заходила под ногами, и сверху посыпалась пыль да грязь. Кажется, балки над головой глухо затрещали, готовые разломиться и похоронить нас под обломками.
– Алевтина! – раздалось извне. – Алевтина!
Аля моментально замолчала, подняла опухшее от слез лицо и недоуменно моргнула.
– Алевтина, напрасно прячешься ты за богомерзкими преступниками! Что бы они с тобой ни сделали…
– Так они думают, что мы тебя укгали? – изумился Давидыв. – Я согласен с Натальей, давайте ее вегнем в гостепгиимное домашнее логово, и тогда…
– Давидыв! – перебил его колдун. – Хватит!!!
Он осторожно подошел к двери и приоткрыл ее, внутрь ворвался зеленый свет.
– Никого, – раздался его хрипловатый комментарий.
– Это как? – Я подскочила к нему и выглянула на улицу. Луг, окруженный лесом и окрашенный магическим свечением, был пуст.
– Не понимаю. – Не таясь, я вышла наружу.
Ветер тревожил кроны деревьев, пригибал луговые травы и трепал волосы. Действительно ни души. Только зеленоватый контур вокруг домика.
– Скоро подоспеют, – уверенно заявил Савков.