– Значит, он появится через две недели? – выждав время, чтобы Кирилл немного успокоился, подхалимски спросила я, он после моих слов о его друге замкнулся и говорить не желал, что было для меня весьма мучительно. Я поторопилась вернуть былую доверительность, вот и старалась изо всех сил.
– Да, – кивнул Кирилл.
– Выходит, тебе не нужно сегодня отправляться в «Альбатрос». Мы могли бы сходить в кино.
– Хорошо, – кивнул он.
– Извини, что я так о нем сказала, – вздохнула я. – Ты его знаешь лучше, чем я, наверное, он достоин восхищения. Расскажи о нем что-нибудь еще.
О своем друге он мог говорить часами, глаза Кирилла были полуприкрыты, и он словно грезил наяву, как будто видел некие красочные картины и старался подробно их описать. Я понятия не имела, что в его рассказах правда, а что вымысел. Больше всего в те минуты он напоминал древнего скальда, и я сама впала в транс от его неторопливого рассказа. Видела ладью с бородатыми мужчинами в шлемах, а на их суровых лицах детский восторг. Они, затаив дыхание, слушают очередную песнь о славном герое по имени Самурай, который храбро сражался и принял достойную смерть, а теперь пирует за столом в Валгалле, и сам Один произносит тост в его честь, а валькирии нетерпеливо топчутся рядом, ожидая, когда доблестный герой завалит их на ближайшем сеновале. Впрочем, в Валгалле должны быть места и поприятнее.
Лично мне подвиги героя казались весьма сомнительными, разумеется, если лишить их романтической окраски, которую так обожал Кирилл. Я попыталась выяснить что-нибудь конкретное о герое, и опять безрезультатно, каждый раз наталкиваясь на хмурый взгляд Кирилла, он сразу же замыкался, и мне больших усилий стоило разговорить его вновь.
– Чем Самурай все-таки занимается? – напрямую спросила я и не дождалась ответа.
Мало того, теперь Кирилл не смотрел в мою сторону, отвернулся, точно меня не было рядом. Только через полчаса крайне неприличного заискивания с моей стороны он подобрел и даже согласился пойти со мной в кино. В общем, дружба была спасена, но задавать подобные вопросы я себе отсоветовала. Ладно, парень – герой, а чем обычно заняты герои? Бьют врагов. Совершенно неважно, кто эти враги, главное, чтоб наши всегда побеждали, и я решила дождаться появления Самурая, а не приставать к Кириллу с глупостями. Но если герой так и не появится, я ничуточки не удивлюсь.
Моя выдумка оказалась на редкость удачной, взаимная симпатия двух девчонок никого не удивила. Мы регулярно встречали здоровяков и спокойно шли себе дальше, весело болтая, то есть в такие минуты болтала в основном я, Кирилл помалкивал, боясь, что его может выдать голос, а еще он часто сбивался и говорил о себе в мужском роде. Я его поправляла и просила быть внимательнее. В остальном маскарад удался, Кривошеин больше не появлялся, значит, в наличии у меня подруги он не видел ничего подозрительного.
А потом пришел понедельник. С утра мы отправились в старый город, где я рисовала, а Кирилл, устроившись рядышком, читал книгу. Вдруг хлынул дождь, и пока мы бежали до гостиницы, успели вымокнуть до нитки. Заглянув к себе в номер, я быстро переоделась и пошла к Кириллу, прихватив блузку. Я постучала, он открыл, а я сказала:
– Туалеты надо менять чаще. Где ты видел женщин, способных ходить в одной кофточке несколько дней кряду?
– Пойду приму душ, – сказал он, забирая у меня блузу. – А ты пока закажи чай, пусть принесут в номер.
Я сделала заказ по телефону и стала ждать. И тут у Кирилла зазвонил мобильный. Я подумала, что он лежит в его сумке, то есть в моей, конечно, но мобильного там не оказалось. Он продолжал надоедливо трещать, и я наконец сообразила, что он не в дамской сумке, которую я подарила Кириллу для полноты образа, а в спортивной, что валялась у кровати. Пока я расстегнула ее и нашла телефон, звонившему успело надоесть ожидание, я бросила сотовый на журнальный стол, и тогда взгляд мой привлекла небольшая коробочка, что лежала поверх белья. Копаться в чужих вещах страшная гадость, но эта мысль не уберегла меня от любопытства. Я была уверена, что в коробке драгоценности, скорее всего, тот самый изумруд. Косясь на дверь в ванную, я открыла ее и озадаченно почесала нос. В коробке лежал вовсе не изумруд, а бутафорские бородка и усы, а еще тюбик со специальным клеем. То, что Кирилл предпочитал иметь под рукой такие вещи, не удивило меня, вору всегда нужно думать о маскировке, но я была уверена: именно эти борода и усы совсем недавно украшали его физиономию. И в этом, в сущности, не было бы ничего необычного, вот только с какой стати он мне ничего не сказал?
Убрав коробку в сумку, я направилась к ванной, повернула ручку двери, и она открылась. Должно быть, Кирилл просто забыл ее запереть или был уверен: как девушка воспитанная, я не стану врываться в ванную, когда там моется мужчина, или хотя бы постучу. К сожалению, ни на то, ни на другое моего воспитания не хватило. Дверь открылась. Кирилл как раз выходил из душевой кабины, а я ошалело замерла. Передо мной стояла женщина. Мужеподобная, с едва наметившимся бюстом, но все-таки женщина. Она сделала резкое движение, пытаясь вернуться в кабинку, но опоздала, хотя все же задвинула шторку, а я попятилась из ванной. «Не может быть», – думала я, но тут же другие мысли хлынули сплошным потоком. Ведь были, были в его поведении странности, которым я не находила объяснения. Теперь многое стало понятно: и его нежелание переодеваться при мне, и его целомудрие, несвойственное мужчинам. Любой другой на его месте давно бы уложил меня в постель.
Много чего пришло мне в голову в эти минуты. А потом вспыхнула обида: какого хрена он, то есть она, пудрила мне мозги? Чертова лесбиянка, нашла остроумный способ подцепить подружку? Но обида почти сразу исчезла, потому что в тот момент я поняла: все не так. Кирилл не был женщиной, то есть он, конечно, ею был, но… За моей спиной хлопнула дверь, я повернулась и увидела его. Он стоял и смотрел на меня, в джинсах и футболке без дурацкого накладного бюста. Не мужчина и не женщина. Лицо его было бледным, а взгляд мутным от боли. Он вроде бы удивился, увидев, что я все еще в номере, а я не знала, правильно ли поступила, оставшись здесь.
– Извини, – промямлила я, единственное, что пришло в голову. Он вздохнул, пряча взгляд, сел в кресло, сцепив руки замком, и теперь разглядывал пол. – Мобильный звонил, – сказала я, не зная, что делать, уйти или остаться. Наверное, лучше уйти, чтобы дать ему возможность свыкнуться с мыслью, что теперь мне известна его тайна, и привыкнуть к ней самой, но я боялась, боялась, что, если уйду, мы больше никогда не увидимся. – Прости меня, пожалуйста. Прости, – жалко сказала я. Он покачал головой.
– За что? Рано или поздно ты все равно бы узнала. Я не мог тебе сказать, правда, не мог. Хотел, чтобы ты была рядом еще немного. Очень хотел. Это мне надо просить у тебя прощения.