— Все знают про портрет с амулетом в ящике стола. В нашей семье трудно хранить секреты.
— А Джулиус знает, что вы все в курсе?
Вита выпрямилась, ее лицо стало задумчивым, пока она размышляла над вопросом.
— Не думаю. По крайней мере, насколько мне известно, за все те пятьсот лет, что он хранит здесь твой портрет, никто ни слова ему не сказал по этому поводу. — Она снова взглянула на изображение и печально добавила: — Вы оба тогда были так счастливы. Джулиус от природы всегда был веселым, но… когда он нашел тебя… — Вита покачала головой. — Я никогда его таким не видела. — Она тихонько вздохнула. — Это была настоящая трагедия, когда мы решили, что ты разбила его сердце и пыталась убить его ребенка.
Маргарет вздрогнула от слов Виты.
— С той ночи Джулиуса словно подменили. Больше никакого смеха, никаких улыбок. Он был так несчастен. Мы думали, что со временем ему станет легче, но за пятьсот лет так ничего и не изменилось.
Маргарет с трудом сглотнула и попыталась сменить тему.
— Я и тебя знала?
— Не очень хорошо, — ответила Вита, все еще рассматривая миниатюру. — Вы с Джулиусом поначалу были чересчур увлечены друг другом, как это обычно и бывает. На самом деле, — она рассмеялась и призналась почти извиняющимся тоном, — тогда меня от вас даже немного тошнило. Вы вечно строили друг другу глазки, касались друг друга. Не могли расстаться ни на минуту. Я наполовину вам завидовала и наполовину ужасалась при мысли, что однажды буду вести себя так же, когда встречу свою половинку.
Маргарет не обиделась на замечание. Она была свидетелем, как ее собственные дети находили свои половинки, и в точности знала, что имеет в виду Вита. Маргарет одновременно радовалась их счастью, и, в то же время, чувствовала укол зависти и почти разочарование, что не может похвастаться тем же. Трудно быть одной, находясь в окружении влюбленных парочек. Начинаешь задумываться, а может, это с тобой что-то не так.
— Но затем, — продолжила рассказ Вита, — когда между вами всё было кончено, я ловила себя на мысли, что почти жажду возвращения всех этих сюсюканий, которые были прежде. Боже, он так тебя любил и был так несчастен без тебя. Парень бесконечно хандрил, — она нахмурилась, взглянула на Маргарет и спросила: — Я подслушала, как Джулиус сказал родителям, что ты ничего не помнишь о том отрезке времени. Это правда?
Маргарет печально кивнула, снова переведя взгляд на картину и пытаясь вспомнить, как она позировала художнику.
— Совсем ничего? — настаивала Вита.
— Совсем, — невесело призналась Маргарет.
Вита потрепала ее по плечу.
— Я уверена, когда-нибудь воспоминания вернутся.
— Ты правда так считаешь? — спросила Маргарет, отчаянно желая в это верить.
— Ну, Данте и Томмазо рассказывали, что всем своим собакам ты давала кличку Джулиус.
— Да, так и есть, — вспомнила Маргарет. Со всеми этими волнениями и печалями, ей как-то не приходило на ум, что она действительно называла всех своих псов Джулиусами. А за эти несколько столетий у нее было много собак.
— Собаки верные, преданные и любят бескорыстно, совсем как мой брат, — отметила Вита и кивнула. — Думаю, у тебя все же сохранились кое-какие воспоминания. Возможно, они просто заблокированы, раз ты не можешь воскресить их сейчас.
Маргарет надеялась, что так оно и есть. Не то, чтобы это как-то сильно повлияло на ее чувства. Она снова влюбилась в этого мужчину и теперь, увидев портрет, Маргарет была уверена, что Джулиус говорил правду. Жан Клод каким-то образом подчистил ее память, заставил покинуть любимого и попытался сделать так, чтобы она убила собственного ребенка.
Благослови Господь эту служанку, Магду, подумала Маргарет, а затем нахмурилась, когда вспомнила, что, вероятно, сама же и отправила бедную женщину на тот свет за то, что та её ослушалась.
— Он тогда просто взбесился, — заметила Вита и, когда Маргарет подняла на нее изумленные глаза, произнесла: — Прости. Я знаю, с моей стороны грубо читать твои мысли, но Джулиус — мой любимый младший брат, и я не хочу снова видеть, как он страдает. Твое возвращение к мужу его тогда просто уничтожило. Ты ведь не собираешься снова так поступить, правда?
— Жан Клод мертв, — напомнила Маргарет, но про себя подумала, а так ли оно на самом деле.
— Да, но тогда его тоже считали мертвым, — отметила Вита.
— Да, мне сказали, — пробормотала Маргарет, начиная испытывать тревогу. Жан Клод умер. Он должен быть мертв.
— Так что, ты вернешься к мужу, если выяснится, что он все еще жив? — продолжала настаивать Вита, а затем быстро добавила: — Просто я знаю, каков Джулиус в ярости. Хотя он сам был убит горем, но по-настоящему разъярился из-за того, что произошло с Кристианом. Однако, по своей сути, мой брат не жесток, так что если он был немного груб, когда вы впервые снова встретились в Англии…
— Нет, он не был груб, — быстро заверила ее Маргарет, но подумала, что Джулиус имел на это полное право.
— Хорошо, — Вита кивнула и развернулась, чтобы уйти. — Мне нужно посмотреть, закончили ли они разговор. Мы ехали в офис, чтобы обсудить проект, который я хотела бы предложить. Но отец настоял, чтобы мы заскочили сюда и проверили, не вернулся ли Джулиус.
Маргарет подождала, пока дверь за сестрой Джулиуса закрылась, и в очередной раз посмотрела на портрет и амулет, что держала в руках. Ее взгляд скользнул по той, что была изображена на миниатюре, и Маргарет подумала про себя, что могла бы снова стать этой женщиной… лучащейся любовью и радостью. Сознавая возможность осуществления этой мечты, ее сердце сбилось с ритма, изнывая от страстного желания обрести счастье.
Положив миниатюру на стол, Маргарет перевела взгляд на образок святого Кристофера, и подумала, что была права, отдав талисман Джулиусу. Он и вправду вернул ей любимого целым и невредимым, потому что убедил ее в искренности Джулиуса даже больше, чем портрет. Образок много для нее значил. Маргарет не отдала бы его кому попало. Она вообще никогда не снимала талисман с шеи. Единственная причина, по которой она могла добровольно расстаться с образком — это надеть его на отправляющегося в путь возлюбленного. Святой Кристофер являлся небесным покровителем путешественников, по крайней мере, так считалось в те дни. Насколько ей было известно, в конце двадцатого века его деканонизировали {34} .
Да, Маргарет легко было поверить, что она сняла талисман и надела его на шею человека, который сделал ее такой счастливой, какой выглядела женщина на портрете.
А теперь она должна рассказать об этом Джулиусу.
Сжав образок в руках, Маргарет положила миниатюру на место, под бумаги, задвинула ящик и поспешила к двери. Выскользнув в коридор, она бросилась к лестнице и едва не врезалась в Тайни и Кристиана, неожиданно появившихся из-за угла.