«Мы все рабы, и ждет нас смерть! Кто бы ты ни был, мой продолжатель, беги!»
Где-то выла сирена взлетающего кийта, шуршала на пластиковой дороге моющая машина, разбрызгивая воду, шелестели тонкие зеленоватые занавеси на моем открытом окне… Все было как всегда, вот только сердце сковал страх… жуткий, липкий, не поддающийся логике… В свете всего, что я узнала за прошедшие сутки, сообщение было обоснованным, но откуда об этом знал инор Атанар? А его ли это сеор? И почему планы мне не передали сразу, как полагалось?
С одной стороны, хотелось бросить сеор и забыть обо всем. Мелькнула мысль отнести его инору Осане и… забыть, но почему-то я сделала иное.
Однажды Сан показывал, как можно вскрыть базу персонального сеора без знания кода и шифра. Он тогда вводил беспорядочно символы и команды, пока сеор не отключался от основной базы и не выдал на панель ошибку, тогда он начал вводить код, который позволял открыть базу самого сеора. Спать все равно не хотелось, а загадка требовала ответа. Это как в видеоалах ужасов — знаешь, что все будет плохо, но так трудно оторваться, потому что больше всего страшит именно неизвестность.
И я попыталась взломать базу, раз за разом действуя методом «тыка» на клавиши и символы, потому что… иначе я не умела. Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем вышло сообщение «Отключен от базы хранов», а затем и сообщение «Перегрузка системы, требуется ввести доп. параметры. Подтвердите допуск». И вот тут возникал вопрос — если бы я выбирала код, какой бы поставила? На моем собственном стояло «Триста сорок семь дитят учить задание хотят». Это по общему количеству детей, которых я обучала. А какой код здесь? По идее на выпускные группы «Атакующих» и «Ведущих» шел отдельный знающий, а в остальных совмещались… Долго думала, затем задумчиво ввела: «Атакующие» и «Ведущие», выпускная группа».
Тихая трель, и выплыло сообщение системы: «Код принят. Доступ открыт». Все оказалось так просто. С замиранием сердца, едва дыша, вошла в базу и ввела имя владельца… Их было больше двадцати… Их оказалось двадцать семь! Имен старших знающих, которых больше не было в нашей Академии Ранмарн! Последним стояло имя инор Ориго Атанар… Вот теперь стало не просто страшно, стало жутко настолько, что пальцы невольно сжали края сеора… На его панели тут же проскочила надпись: «Все, что мы знаем, — ложь. Все, во что верим, — ложь. Мы не знающие — мы те, кто заставляет верить в лживое учение! Разорвать порочный круг не дано никому!»
Тихий стук в двери заставил вздрогнуть и уронить сеор на пол. Испуганно прижав руки к груди, взглянула на входящего Рана.
— Эля, ты чего не спишь? Уже вставать скоро. — Ран поднял сеор, взглянул на него, брови выразительно поползли вверх: — Рассказать ничего не хочешь?
Рассказать?! Мне хотелось кричать от ужаса, но…
— Ран, это детская страшилка, обучающиеся пошутили, — с нервной улыбкой проговорила, забирая и отключая сеор.
— А-а-а, — он устало сел на мою кровать, — помню, мы так знающих тоже доставали. У нас было такое страшное аудиопослание типа: «Возродившийся дух смерти ровно через восемь оборотов Талары приходит за тем, кто прослушает запись». Ну и там имелось семь признаков приближения смерти, которые мы рисовали на столе знающего, и надписи, и типа капельки крови… Смешно…
Да уж, смешно. У нас даже был предмет «Детская жестокость: виды и методики борьбы». Странно, что знающий, который преподавал в группе Рана, попался, потому что мы эту «невинную детскую шалость» изучали в разделе «Последствия просмотра видеоалов и их влияние на психику обучающихся». На мой взгляд, такое видео стоило бы запретить, но правительство считало иначе, и я только сейчас начинала понимать, почему — в видеоалах ужасов нам показывали, как плохо и страшно было жить раньше! Не было ни одного видеоала ужасов, где действия происходили в современную эпоху. И каждый раз, просмотрев подобное видео, мы все искренне радовались, что живем в такое светлое и чудесное время!
«Мы все рабы и ждет нас смерть! Кто бы ты ни был, мой продолжатель, беги!» — сейчас, когда в комнате находился Ран, я уже более спокойно воспринимала это, потому что очень четко осознала… что бежать некуда! И это осознание заставило вздрогнуть… Некуда бежать!
— Эля, — Ран внимательно посмотрел на меня, — что с тобой?
Я задумалась — говорить или не надо? Решила все же спросить, но о том, что беспокоило чуть меньше этого страшного послания:
— Ран, у вас с Оли… если бы ты знал, что она не твоя и в ее сердце другой, ты бы ее отпустил?
Странный взгляд моего теперь уже родственника и задумчивое, но очень искреннее:
— Нет! — Ран очень серьезно смотрел на меня. — Эля, мы все понимаем, как много Шен значил для тебя, но поверь моему опыту — Киен Шао гораздо лучший вариант. Это как… как быть младшей знающей и стать старшей знающей. Киен на многое пошел, чтобы быть с тобой, цени это!
«Поверь моему опыту» — как легко говорить тому, кто не задыхался в оге под напором целеустремленного ведущего. Тебе просто, Ран, а для меня прошедший оборот Талары стал испытанием, откровением и…
— Ценю. — Я посмотрела на свои руки, вспомнила то, как ладони Киена легли поверх моих, больно сжимая… — Но, Ран, ты ради Олини согласился жить у нас, пока она не завершит образование. Ты даже от повышения отказался, чтобы не уезжать далеко, а ведь мог бы забрать ее, и все… И никто бы не осудил, потому что это твое право, а ты обучение уже завершил, и тебе можно. Ты пошел на жертвы ради нее… Шен также ценил мое желание работать, а если я останусь с Киеном, больше не буду знающей.
Я больше не буду знающей… понимание придавило, лишая сил даже говорить.
— Знаешь, Эля… — Ран поднялся, положил руки мне на плечи и прошептал: — Может, это и слухи, но говорят, что знающие, специализирующиеся по «Истории Талары», долго не живут. Будь с Киеном и будь благодарна за то, что он с тобой. И, Эля… в вашей семье уже есть отступник… подумай, что станет с твоими родителями, если появится второй!
Прозрение! Какой точный древний термин, характеризующий тех, кто перестал быть слепыми! Прозрение… страшное и жуткое, которого не желаешь и страшишься, прозрение, разбивающее иллюзии на осколки, потому что:
— Ран… — простонала я… — ты не законник! Ты только что использовал методику наблюдающих!
— Я совмещаю, Эля, — тихо сказал тот, кого я так любила и уважала, которого я приняла в свою семью… — Иначе мне никто и никогда не позволил бы взять в спутницы познающую искусство, такую прекрасную Олини Манире, точнее, ее бы просто отняли у меня, как отняли тебя у Шена! — Он больно сжал мои плечи: — Не делай глупостей, а сеор верни завтра же главе Академии инору Осане… Ты не первая, кто прочитал надпись, но ты первая, взломавшая базу и выяснившая имена всех. Считай это шуткой, детской и безобидной! Ложись спать, Эля, не копай яму себе и своим родным!
Когда Ран вышел, я тихо заплакала, закрыв лицо руками — мы все рабы и заложники, оступится один, упадут и те, кто привязан к нему цепью!