Наташа чудом тогда из-за шкафа не выскочила с криком: «Не смейте! Мой Стив талант!» Но она благоразумно затаилась, прослушала планы руководителей до конца. И не спала всю ночь – переживала, как же ей завтра сказать такое Стиву… Она хотела предупредить его заранее, чтобы он смог что-нибудь изменить, и с Жужей собиралась конкретно поговорить, чтобы она не портила картины. Но, вот как нарочно – домашний Жужкин телефон не отвечал, мобильный почему-то был недоступен, а на следующее утро в школе Жужа то и дело ускользала. Наташа надеялась поговорить с ней в театре, но вместо Жужки первым попался ей Стив. Бедная девочка с трудом, путаясь и запинаясь, рассказала своему кумиру о том, что услышала вчера.
Степка побледнел, но сдержался. Молча махнув рукой, он убежал куда-то прочь от Наташки. «Страдает!» – с тоской и восторгом подумала она…
…А тем временем Жужа все отказывалась от роли Принца. Наконец Вениамин поднялся, взял Жужу и Степку за руки, позвал Серегу Мебель, который должен был заменить Жужу на ее боевом посту, и направился в репетиционную.
– Все, мальчики, время! – сказал он. – Быстренько переодевайтесь!
Серега! Ну конечно!
Жужа бросилась к Мебели и принялась уговаривать:
– Сережа, ну скажи же, что ты тоже не хочешь меняться, а? Я не хочу этого Принца играть. Давайте все как есть оставим! Я хочу, как раньше, быть этим Начальником!
– Какие проблемы? Давай, – согласился великодушный Серега – бывший бессловесный стражник, которому подвалило повышение.
– Ну, иди скажи, что ты тоже не хочешь меняться, – толкнула его в бок Жужа.
Серега пошел. С пятого на десятое пытался объяснить Вениамину, что он тоже хочет стражником остаться, а Начальником быть – нет. На сцену и Виктория Кирилловна выбралась – Серега Мебель и ей бросился доказывать, что он на обмен не согласен. Но к его сбивчивой речи никто не прислушался.
Жужа упрашивала вернуть ее в Начальники стражи еще более рьяно.
А Степка молчал. Да и что ему еще оставалось?
Всем, и Жуже в том числе, было понятно, что и Серега на роль мощного Начальника дворцовой стражи отлично подходит, и мнение руководителей по поводу назначения Жени Коломийцева на роль Принца изменить невозможно.
Жужа ужаснулась. Значит, придется воспользоваться последним шансом в деле отвоевывания для Степки роли: признаться в том, что она девочка. Но Жужа смертельно боялась этого. Стыдно было невероятно. Нет уж, пусть еще подождет этот «последний» вариант. Значит, пока будет разрабатываться вариант предпоследний: Жужа решила играть так плохо, что ее за такую игру-кривляние обязательно с роли снимут. И Степка вновь станет законным Принцем! Надо Степке только сказать об этом хитром плане, переодеться и…
Все трое вошли в репетиционное помещение.
К Степке тут же подскочила Наташка Кривцова.
– Стив, успокойся, миленький! – запричитала она, заглядывая Степке в лицо и обнимая его за плечи.
– Да я и не нервничаю. Расслабься! – вырвался из ее рук Степка.
– Стив!
– Ну не до тебя сейчас! – И Степка бросился за шкаф.
Растерянная Наташка увидела Жужу. И, оттесняя ее в дальний угол репетиционной, где никого не было, по своей привычке зашипела ей в ухо:
– Это все из-за тебя! Какая же ты интриганка… По трупам вверх лезешь?
– По каким трупам? – испуганно пробормотала Жужа.
– По таким! По трупам моих… моих чувств! – с пафосом заявила Наташка.
При всем драматизме происходящего Жужа хихикнула: очень уж смешно у Наташки получался пафос.
– Да! – зло крикнула Наташка. Она видела, что уже начинают собираться зрители. Смотреть на то, как Кривцова разбирается со своими кавалерами – красивым и попроще, стало своеобразным местным развлечением. А потому надо было торопиться с объяснениями и зрелище сворачивать.
– Ты что, не понимаешь, как ему это важно? – продолжала Наташка. – Он артист! А ты… Ты… Вырезай вон свои цветочки, рисуй картинки! Влезла вот – и все испортила! И кто тебя просил лезть?
– Куда влезла?
Наташка и сама поняла, что если имеется в виду театр, в который Жужа влезла, то это не совсем так…
– Ты жестокая, – сощурилась Наташка. – Ну, ладно. Ты у меня еще получишь…
И она умчалась.
Жужа стекла на пол. Да, надо бояться влюбленных девушек, пришла к выводу она. Кривцова ради Степки на все готова…
Но и она, Жужа, готова тоже! Сейчас, она только выйдет на сцену – и все встанет на свои места! Все будет по-прежнему, так что Степка останется Принцем!
– Коломийцев! – топнул ногой Вениамин. – Быстренько меняйся костюмом!
Жужа вскочила с пола и бросилась за шкаф. Переодеваться.
Там ее ждал Сережа Мебель. Еще в костюме стражника. Он не торопился, потому что не знал, чем закончится Женькина борьба за роль.
И Степка тоже не снимал костюма Принца. Но, увидев Жужу, он понял, что особо она не постаралась и ничего для него не добилась. Усмехнулся – и стал снимать с себя плащ, затем берет, камзол…
Увидев это, Мебель тоже принялся раздеваться. Посмотрел на Жужу, интересуясь, правильно ли он делает. Но Жужа никак не отреагировала.
Степка тоже смотрел на Жужу. С усмешкой. От которой девочке было ужасно не по себе. Что делать? Сказать: «Пацаны, отвернитесь»? Им-то друг друга, понятно, стесняться нечего. А у нее-то под штанами тонкие колготки, из-под которых просвечивают розовые трусы с кружевами. Да и майка дамская… Обычно она в костюм в одиночестве облачалась. Э-ге, ситуация…
Жужа нагнулась к сапогу, стала дергать его за нос – и тянуть таким образом время. Сейчас, сейчас она обязательно что-нибудь придумает!
А тем временем Наташа подскочила к Пушкину и Генке, которые в ожидании, когда наступит их час репетировать, сидели в коридоре и развлекались с новым мобильным телефоном Генки.
– Что сидите, я не пойму? – словно прибежав с пожара, закричала она.
– А чего?
– Вас срочно на сцену зовут! Вас просто потеряли! – округлив глаза, кричала Наташка. – В костюмах! На сцену! Быстро!
И ребята помчались в репетиционную.
– Кто за шкафом? – крикнул Пушкин.
– Мы! – откликнулся Серега Мебель.
Схватив свои костюмы, Генка и Пушкин влетели за шкаф – ведь там тоже мальчишки переодевались. Одежду Генка и Пушкин скидывали с себя еще на ходу. Так что не прошло и минуты, как они были почти готовы.
– Ну, Коломийцев, что же ты не раздеваешься? – ехидно спросил Степка.
Но Жужа слышала, что голос его дрожит. Что Степа волнуется. И все-таки – зачем же он так?..