Очень хотелось летать, очень. Я с раннего вечера принимала снотворное, засыпала на всю ночь – на ту часть суток, которая предоставлялась только мне. Остальное время, за вычетом пути к офису и обратно, было куплено моими работодателями. Не полетаешь. Но всё это время я мечтала о небе. Мечтал мозг, мечтало тело. Я подходила к окнам и много раз готова была в них выброситься – на глазах изумлённой публики или без её наблюдения. Тело ломало, душа томилась.
И в конце концов однажды чёрной-чёрной ночью, когда чёрные – чёрные тучи закрыли звёзды и из этих туч на чёрную-чёрную землю лил чёрный-чёрный дождь – в общем, в такую погоду, когда ни один хозяин не выгоняет из дома ни чёрную-пречёрную, ни белую-пребелую, ни рыжую-прерыжую, ни самую захудалую рябую собаку, я обернулась птицедевой и вылетела на улицу.
Да, это уже после вылета я поняла, что в ночи льёт этот самый чёрный-пречёрный дождь. А дома мне казалось, что всё по – другому. Просто ночь, темно. У меня в квартире играла музыка, так что шума дождя я не слышала…
Вот это погода! Порывом ветра меня тут же снесло в сторону и бросило на деревья. Очки залепило дождевыми каплями – эх, надо на такой случай в кепке с большим козырьком вылетать. И в линзах, разумеется.
Я кое-как вывернулась из воздушного потока, устремилась вверх – может, удастся подняться над облачностью, вдруг там дождя не будет.
Но попробуй над ней поднимись! Закручивает, кренит – и стабильно прижимает к земле. Просто плющит, я бы сказала. Не надо, не надо нарываться, надо поворачивать домой. Дождь холодный и противный, хорошо хоть перья не мокнут. Но ведь прибивает к земле, блин гороховый! Я снижаюсь стремительно. Может, не сопротивляться, сесть отдохнуть и снова взлететь? Вот сюда, на аллею. Это аллея? Нет, это дорога! И вон едет машина. Ага, у кого-то сейчас состоится встреча с неведомым. Вот тут, в свете фонаря… Ладно, жалко полуночного ковбоя. Не покажусь ему…
Куда-то я срулила. Водитель меня не заметил. А я раз – и в грязь. Прекрасно, все лапы извачкала. Надо в луже потоптаться, смыть грязюку хоть чуть-чуть. Домой, бойкий авиатор, домой!
Разбег, толчок. Крылья всё-таки тяжёлые, хоть, мне казалось, и не намокли. Дождь бузует. Ветер дует. Будем пробовать ещё. Другого выхода нет. Снова машина… В кусты и затаиться!..
Я боролась со стихией долго. Романтизма выше крыши. Ветер рванул откуда-то сбоку, я дёрнулась в этот поток и слилась с ним. В полном смысле слова. Дождь лил непрерывно. Меня подхватило ветром, я набрала высоту, сменила направление и после нескольких заходов на посадку замёрзшая, уставшая и злая рухнула на пол своего узенького балкона. Куда-то отлетели очки. Я обернулась и голая, мокрая и потому просто злейшая, коряво, но громко матерясь, принялась ползать ошалелым слепышом и искать их.
Нашла. Но сколько неудобств всяких…
Я бросилась к компьютеру и через Интернет бронировала себе номер на ближайшие выходные. В глухоманном доме отдыха Тверской области. Буду там летать. Сил моих больше нет.
Телефон с системой навигации. Купила. Суперский. Просто чудо! В магазине мне установили туда все карты, какие я попросила. И даже больше. Ребята возились с явным удовольствием! И учили меня тоже. Объясняли, что в домах навигатор не действует – сигнал от спутников ловится слабо, выходили со мной на улицу (всей компанией). Мы с точностью обнаружили своё местонахождение на карте Москвы. То же самое я могу теперь сделать в любой точке мира – карты закачаны. Ну вообще!
Однако дом отдыха пришлось отменить. И полёты с навигатором. Работа, едришкин-фишкин. Ну очень надо было. Коммерческое предприятие как-никак. Вот и работала в выходные.
Так что всё решилось само собой. На день рождения к Глебу поеду. Ничего страшного. Приеду как друг. Да. Глеб – друг монстра. Я монстр. Дружественный монстр. Здорово. Каждый ребёнок мечтает дружить с чудовищем – сильным и мощным. Я, когда была маленькая, убеждала всех, что дружу со Змеем Горынычем. Да: один гудок с вашей платформы – и зубы тронутся. Змей прилетит и разберётся. Мне, которую, в принципе, никто и не обижал, от осознания моей дружбы с мифическим существом становилось интереснее и значительнее. Не я значительнее, а мне значительнее. В смысле жизнь моя наполнялась особой значимостью. Вот.
И всё-таки – как же это я так долго жила одна? Да и, в сущности, продолжаю жить? Как же так получилось, что с тех пор, как отчалил от моих берегов понявший, что я очень хочу замуж, умняга-Антуан, не завёлся у меня ни один значительный кавалер? Стоп, как это – значительный? Никакой не завёлся. И до Антуана, который был активирован в моей жизни меньше чем на полгода, никого не было тоже несколько лет. Как я так существовала – в дурной надежде на чудесную встречу и только шарахалась от случайных ухажёров? Чудесной встречи так и не произошло.
А ведь я продолжала надеяться. Ездила в метро, ходила по улицам, кафе, магазинам и кинотеатрам, смотрела на мужчин и думала: есть, есть среди них очень славные персонажи! Стало быть, и надежда на то, что мне повезёт с ними, велика! Вот, например, стоит какой симпатичный. Или вот – тоже ничего. Или этот – с портфелем. Или вон тот, трогательный неформал. Мне искренне казалось, что только подойди, например, ты, симпатичный блондин, познакомься со мной – и всё у нас будет хорошо! Или ты подойди. Или ты… Или какой-нибудь случай сведёт нас вон с тем молодым человеком. Или с этим поджарым дяденькой… Или с этим. Не сводил случай. А я была почти готова.
Но сейчас… Почему всё изменилось сейчас? Я езжу всё в том же московском метро. Вокруг мужчины. Я, как и раньше, на них смотрю. Смотрю и в магазинах. И на улицах. И – нет. Нет! Не могу ни с одним представить себя наедине. Ни в чьих объятьях. Ну, скажем прямо, в объятьях я и раньше не особо-то представляла. Только почему-то так, на вербальном уровне, общение мне виделось, в разговорах, из которых выяснилось бы наше совпадение друг с другом или несовпадение. Но и всё. А теперь я как представлю, что вон тот дрябло-кудрявый меня обнимает. Или вон тот усато-бородатый целует – фу-у-у-у… Я пыталась не впадать в крайности – и выбирать для мысленного эксперимента самых чистеньких-аккуратненьких. Но как представлю, что какой-то неведомый тип лезет ко мне обниматься-целоваться – аж передёргивает. Ну что вот это такое? Последствия контакта со Стасиком? Реакция на неумелые заигрывания Антуана, который вдруг опомнился и просит предоставления ему тела? Ой, до чего же он всё-таки неумный какой-то… На днях опять позвонил и сообщил, что всеми фибрами своего организма желает воссоединиться со мной в ночное время. Слова-то какие… Смешно, но Антон Артурович уверен, что шутит весьма остроумно, а потому без стеснения и с уверенностью в успехе у публики выражается витиевато и пафосно. Я обычно морщусь, если он меня не видит, и изо всех сил сдерживаюсь, если в этот момент оказываюсь у него перед глазами. Передёрнуло меня и на этот раз. Антон по телефону рвотных гримас не заметил. И добавил: ты мне в такие ночные моменты нравишься больше, чем днём, когда говоришь что-нибудь. Общение с твоим прекрасным телом доставляет мне гораздо больше удовольствия. И думает, видимо, что комплимент сказал! Значит, говорю я всякую хреновню, великого падишаха не устраивает, а когда бессловесное тело в ночи – это, стало быть, нравится… Да какая дура после такого заявления на Антуана-павиана поведётся? Не я, точно. Пошёл он в задницу. Пусть ищет себе какую-нибудь глухонемую секс-рабыню. И я к этому человеку ещё пыталась замуж пристроиться?..